— Сама деревня! Мы
идем или нет?
Я на Машку не
обижаюсь, она всегда такая. За словом в карман не лезет, может и двинуть, если
ее будут переполнять эмоции. Мы со школы дружим, ходили стенка на стенку.
Боевая приятельница никому не давала спуску. Мы и в полицию вместе пошли.
Только Машу взяли в уголовный розыск, а я попала в дорожную службу.
Мы протискиваемся
сквозь толпу, занимаем свои места. И вовремя: только садимся, как раздаются
первые аккорды. Я от нетерпения даже привстаю, чтобы лучше видеть.
— Эй, коза, ты
здесь не одна! — тут же тычут мне в спину.
— Да пошла ты! —
беззлобно отвечаю я.
— Привет, привет,
мои фанаты! — на сцену вылетает Алекс. Он в блестящей черной коже, красив
невероятно, у меня даже дыхание перехватывает от счастья. — Как сегодня день
прошел?
— Хорошо, — ревет
зал. — Мы тебя любим!
По рядам идет
волнение. Фанатки вскакивают, растягивают приветственные баннеры, щелкают трещотками,
визжат и кричат. Рядом девчонка плачет в голос.
— Я его люблю!
Жить не могу! Что же делать?
Общее настроение
передается и мне. Я вдруг тоже вскакиваю, слезами умиления наполняются глаза.
Алекс вот, совсем близко, живой, его можно коснуться, заглянуть к нему в глаза,
попросить автограф.
А дальше начинается
волшебство. Музыка гремит, плачет и смеется, проникает в самое сердце,
наполняет каждую клеточку тела любовью и обожанием. Я уже не замечаю, как
вместе со всеми вскакиваю, взвизгиваю, кричу от восторга. Рядом беснуется
Машка. Она еще большая фанатка Алекса. Мы даже состоим в его клубе, постим фото
и видео, делимся мыслями и подарками.
Концерт
заканчивается всеобщей истерией.
— Пойдем к сцене,
— зовет Машка.
— Не пробьемся.
— Не ссы! Где наша
не пропадала?
Она хватает меня
за пальцы и тянет вниз. Нас удается пробиться сквозь толпу спятивших от любви
малолеток, кто-то толкает меня, я оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с мажором.
Меня словно бьют
ножом в грудь. Такое равнодушие наваливается, такая скука! Я удивленно смотрю
на беснующихся фанаток и не понимаю, что делаю в этом зале.
Зато мажор
срывается с места. Он бросается к певцу и сжимает его в объятиях.
— Нет! — дружный
вопль несется по залу. — Нет!
— О боже! Какой
кошмар! Этот Алекс еще и гомик.
Я кручу пальцем у
виска, так и знала, что мажорик того же поля ягода, пожимаю плечами и бегу к
выходу.