– Что, Даша? – резко вскидывает голову, сверкая своими невозможно черными глазами.
– Мне показалось тогда, в том домике… Что тебе не все равно… Что между нами.., Что –то есть, Влад. И – да. Мне противно. Ты даже представить не можешь, как противно!
Резко отстраняется от меня, и я чуть не опускаюсь на пол, потеряв вдруг опору в виде его разгоряченного, брызжущего мощью тела.
– Мне противно быть просто твоей игрушкой. Сексуальной забавой. На которую ты даже как на человека не смотришь. Я ведь волновалась, Влад! Я места себе не находила, пока тебя не было! А ты… Ты даже слова мне не сказал, когда вернулся. Просто навалился и все. Я не могу так, - поневоле начинаю всхлипывать, опустив глаза, не глядя ему в лицо. Иначе не смогла бы ничего сказать.
– Не могу, понимаешь! Я не хочу быть просто шлюхой, которую трахают, когда захочется. Мне больно от этого, Влад! И… Если по-другому ты не можешь, то да. Лучше больше ко мне не прикасайся. И отпусти. Забирай свою защиту и все свои обещания. Я отказываюсь от нашего контракта. Я имею право отказаться. Ты меня не заставишь.
– Ты готова уйти и умереть лишь бы не спать со мной?
– Да. Если я ничего для тебя не значу, готова. Тогда я уйду. Потому что это… Это невозможно! – черт! Предательские слезы уже все-таки потекли по щекам. – Невозможно, понимаешь! Когда ты целуешь меня, знать, что я для тебя – никто!
– Маленькая моя, - мне кажется, или его голос слегка дрогнул, как и рука, что осторожно, будто крылья бабочки, касается моей щеки, проводит по ней вниз. – А если – не никто?
- Тогда – что, Влад? – глупо размазываю по лицу предательские слезы.
- Тогда ты готова меня терпеть?
- Дай мне это понять. Это почувствовать. Не никто? Это правда?
- Дурочка моя, - подхватывает на руки, ногой распахивая дверь, возвращаясь в спальню.
И я млею от того, как зарывается в мои волосы, как скользит уже снова жадными поцелуями по шее, вниз, вся сжимаюсь, когда подбрасывает меня на руках выше, втягивая губами уже разбухший, невероятно чувствительный сосок.
– Разве я мало тебе рассказал, чтобы ты чувствовала себя никем?
Бросает на постель, нависая сверху, сверкая над моими своими невозможными глазами.
– Разве я стал бы так рисковать, просто ради сексуальной игрушки, - пронзает взглядом, а его руки уже скользят по внутренней поверхности бедер, и я сама распахиваю ноги ему навстречу.