- Ну ритуал, и что? - вновь
непонимающе переспросила Полдарк.
- Все их ритуалы, как мне
рассказывала мать, призваны заручиться поддержкой их бога для
победы над врагом.
- И какого врага хочет победить
профессор?
- Боюсь, когда мы это узнаем, будет
уже поздно.
***
Рагырда, стоя за пределами круга,
который я нарезал вокруг костра, произносила незнакомые слова,
которые я, как мог, тщательно воспроизводил. Мои ладони ритмично
бумкали по барабану задавая ритм и я постепенно начал погружаться в
какое-то подобие транса.
Костёр трещал, то и дело вспыхивая
искрами, а я всё ходил вокруг него, поглядывая на рвущиеся к небу
языки пламени и стучал, стучал, стучал.
Внезапно, мне почудилось, что огонь
вдруг изменился, словно загустел, стал плотным, почти осязаемым. А
затем собрался в фигуру воина в доспехе и с секирой в руках. Это
всё ещё был огонь, фигура подрагивала и чуть плыла, но лицо воина я
видел отчётливо. Он ничего не говорил, лишь ухмылялся слегка
презрительно, словно не считая меня достойным своего внимания.
“Ах так?! - подумал я, - недостоин
значит? А как тебе такое?”
Слегка разозлившись, стал ускорять
темп и силу ударов, а затем, вспомнив слушанных-переслушанных
Сабатонов, стал выстукивать одну из самых любимых их композиций,
одновременно с этим запев:
- Аттеро Доминатус, Берлин ис
бернинг! Деникве интеримо, зе рейх хес фоллен!..
Допев песню, увидел, что
презрительное выражение на огненном лице сменилось
заинтересованностью и тут же, куя пока горячо, - завёл
следующую.
Песне на четвёртой мне почудилось
что он стал подпевать, а пятую мы орали уже в две глотки как
братаны.
А дальше не помню. Всё.
Очнулся я, судя по светлеющему небу,
под утро. Сел, невольно застонав. Увидел подле себя остатки
потухшего костра, а напротив, медитирующую проректоршу. Опёрся о
землю, с трудом поднимаясь на ноги. Все мышцы адски болели, словно
всю ночь тягал железо.
- Доброе утро, - произнёс морщась,
когда увидел, что женщина открыла глаза.
- Доброе… - негромко протянула та,
задумчиво разглядывая меня.
Поднялась тоже и тут я понял, что
что-то изменилось. Понтийка словно стала ниже ростом, сравнявшись
со мной. Взглянул на руки, затем на ноги и собственную грудь не
прикрытую одеждой, и понял, что это не она стала ниже, это я стал
выше, а заодно нарастил себе порядком мышечной массы, став
натуральным качком.