Никогда раньше я не заключала магических контрактов — и пожалуй,
не буду этого делать впредь. Ощущение неприятное, аж жуть. Утешало
только то, что он был не на два года, как грозилась Ирина
Евгеньевна Швецову, а «до расторжения по обоюдному согласию
сторон». Вряд ли Швецов захочет терпеть меня в своем доме сильно
дольше необходимого, особенно если я помогу Комхрану поймать его
жену.
Когда я вновь переступила порог дома Швецовых, отягощенная
вещами, новыми знаниями и очень, очень злая, больше всего мне
хотелось немедленно сдать им весь план по их разоблачению и уйти к
чертовой бабушке в браконьеры. Пусть Нора Штерн меня научит и
выдаст мне моего личного аралеза. А? Хорошая же идея, разве
нет?
Но я побоялась, что меня прикопают прямо здесь, под какой-нибудь
яблоней — сад большой, есть где разгуляться, и кто их знает, этих
браконьеров и их пособников. Вдруг они нервные и впечатлительные. А
вот в том сарае и лопата наверняка найдется. И вообще, с разными
судьбоносными решениями определенно стоило подождать до утра, после
такого-то денька.
Игорь Алексеевич встретил меня на пороге, хмурый и недовольный,
примерно как я. Лена пред мои светлые очи так и не явилась — ну и
ладно, это до утра точно подождёт. Он проводил меня на второй этаж,
скороговоркой ориентируя, где тут чья комната. Довел до нужной
двери. Сказал напоследок: «Я буду завтракать в восемь, можем тогда
детально обсудить это ваше обучение», - и был таков. А если я не
хочу завтракать в восемь, а хочу, например, спать?! Ну ладно, разок
встану, а потом надо будет сделать так, чтобы это не стало
традицией.
Моя комната была узким вытянутым прямоугольником, с крайне
низким потолком в одном конце и крайне высоким в другом. Потому что
прямо под скатом крыши. Большое окно, односпальная кровать,
стол-стул-лампа, дверь в кладовку, служащую платяным шкафом, вторая
дверь в ванную. Постояв немножко на пороге и мысленно подивившись,
как меня занесло так далеко за город всего-то за день, я начала это
пространство обживать. Приняла душ, переоделась в домашнее,
застелила кровать заботливо оставленным бельем в мелкий сиреневый
цветочек, завалилась на нее и принялась вспоминать, что я знаю о
Норе Штерн, кроме того, что она ужас, мрак и гроза кого-то там.
Пару лет назад в одном из магических изданий вышло с ней
полноценное интервью — журналист, бравший его, был невероятно горд
тем, что добыл доступ к такой персоне, это чувствовалось и по
преамбуле, и по всем его ремаркам. Я сейчас уже почти ничего не
помнила, кроме того, что самым частым комментарием к речи героини
было «смеется». Она смеялась почти над всеми вопросами, над
конкурентами, над самим журналистом и его шутками, над
магэкологической повесткой, которую он старательно в беседу
проталкивал, но никак не мог, ибо Нора была непробиваема. Там были
ее фото — на них она демонстрировала какие-то меха, перья и
немыслимое количество перстней на пальцах и охотно улыбалась на
камеру. Очень красивая женщина, высокая, темноволосая, весёлая.
Если не знать про неё никаких слухов — ни налётов на питомники, ни
расправ над конкурентами, ни похищений людей, - то она выглядела
просто удачливой охотницей. Хобби по нынешним временам
специфическое, но вроде как ничем ужасным не считается.