Дорога вывела меня на вокзал. Вышел
на пустой перрон, сел на одинокую скамейку. Когда-то тут ежечасно
ездили поезда. Экспрессы, торопясь, проносились мимо, неспешные
электрички надолго замирали, загружая в свои чрева пассажиров,
товарняки ритмично отсчитывали стыки рельс.
А потом в эту местность пришел
великий князь Трубецкой. Предыдущий хозяин этого тела. И все
остановилось. Все умерло.
Поезда в спешке увезли паникующих
людей прочь, а те кто не успел на них, застряли здесь, в этом богом
забытом городке. Куда в ближайшее время не придёт ни одна
электричка.
И вновь я задумался о себе. О том,
что же хотела от меня та ледяная красотка. Что за дело я должен по
ее воле выполнить?
Трубецкой хотел разрушить Петербург и
ему это удалось, хоть и ценой смерти. Дальше что? Что он хотел
сделать дальше?
Тот, кто сидел глубоко внутри меня,
молчал. Никакой реакции.
Ладно, пойдем другим путем.
Зачем князю нужно было уничтожать
город? Что там такое было, что нужно было идти на такие крайние
меры? Или кто?
В груди потеплело. Мое тело дало
намек, подтвердило, что я думаю в верном направлении.
Хорошо. Мне нужен источник
информации. Желательно чтобы этих источников было много. Чем
больше, тем лучше.
Значит, пора возвращаться к Марфе и
трясти барменшу на доступ к интернету. Тем более, что солнце уже
давно скрылось за край леса, и округа погрузилась в темноту, лишь
изредка, местами, освещаемая неяркими фонарями.
Выбросив пустую бутылку в урну,
засунув руки в карманы, решительным шагом направился в бар.
И краем глаза в одном из переулков
заметил, как кто-то кого-то бьет. Пинает ногами.
Сразу заныл шрам над глазом, заболели
отбитые ребра. Прильнул к углу дома, заглянул в проулок.
Да, мои ожидания подтвердились. Это
была все та же неразлучная троица, в очередной раз охаживающая
очередного бедолагу. Барон Дубницкий и его слуги. Вот ведь гад
какой, а еще дворянином себя называет. Совсем не то я думал об этом
сословии.
Оглянулся, изучая обстановку. Людей
мало, они ходят по противоположной стороне улицы, но старательно
отворачиваются, делая вид, что ничего не происходит. А я не
отвернусь. Слишком ярки вчерашние воспоминания. Да и не привык я
прощать такие обиды.
Внутри ободрительно потеплело.
– Эй, – ору бандитам, выходя из-за
угла. Свет фонаря попадает на меня, освещая мое помятое лицо. – А
ну оставьте бедолагу в покое.