Ладно, натощак веселее шагается! А чаю я и в лесу у костра
напьюсь.
Сую в разные карманы рюкзака два коробка спичек. У поленницы за
домом нахожу топор. Он щербатый, сточенный. Не для рубки — дрова
колоть. Но на топорище сидит крепко. Обматываю его тряпками и тоже
кладу в рюкзак.
Ну, вот и готов?
С рассветом туман осел на траву, и теперь она блестела крупными
каплями росы.
К озеру можно было пройти напрямик — сперва совхозным лугом,
потом через лес по компасу. Но я выбрал длинную дорогу — вдоль
речки. Поэтому, выйдя за калитку, свернул не вправо, а влево, к
мосту.
Всего половина шестого, а солнце уже вовсю сияло на небе. День
обещал быть жарким.
Не доходя до моста, я свернул на узкую тропинку. Она шла по
берегу речки мимо домов. Заборы с этой стороны были значительно
хуже, чем с улицы — из кривых жердей, с которых снята только
кора.
За одним из заборов я увидел открытую низенькую дверь курятника.
Заполошно квохтали куры.
Хорёк залез, что ли?
Выбежал в панике здоровенный разноцветный петух. Взмахнув
крыльями, он вспорхнул на забор и подозрительно уставился на меня
одним глазом.
Из курятника выглянула сморщенная старушка. Тёмный шерстяной
платок наглухо укутал её голову.
Старушка махнула мне рукой.
— Помоги, внучек!
Лезть через забор я не рискнул, чтобы не повалить хлипкую
конструкцию. Нашёл скособоченную калитку, висящую вместо петель на
двух кусках транспортёрной ленты.
— Что случилось, бабушка?
За домом задорно зазвенела цепь. Залилась звонким лаем
собака.
— Рыжуха, зараза такая! Опять под нашестом яйцо снесла! Я уж
шарила-шарила — не достать! Помоги бабушке — у тебя спина
молодая!
Старушка опиралась на табуретку. На фанерном сиденье перед ней
стояла мятая алюминиевая миска. В миске лежало около десятка
яиц.
— Сейчас посмотрим!
Пригнувшись, я влез в вонючую темноту курятника. В дощатом
сарайчике остро пахло птичьим помётом. Из широких щелей между
досками лился утренний свет. Куры, увидев незнакомца, испуганно
закудахтали и захлопали крыльями.
— Вон тама, в углу! Видишь?
Я вгляделся в дальний угол курятника и под насестом из жердей
заметил яйцо. Лежит себе, перепачканное в помёте и наполовину
зарытое в слежавшееся сено.
— Зараза такая! — выругалась старушка. — О прошлой неделе под
крыльцом снеслася! Так я и не достала. Крысы сожрали.