Вдоль стволов были грубо вырублены неглубокие корытца. Я
послюнявил палец, провёл по светлому дереву и лизнул. Солоно!
Думаю, каменную соль старый егерь брал по договорённости в
совхозе. Не из Ленинграда же ему её возили. Значит, и с совхозным
начальством будем заводить знакомство.
Я усмехнулся. Ох, Андрюха! Ты так вникаешь в дело, как будто
надолго сюда приехал! Не успеешь оглянуться — подкатит сентябрь.
Прыгнешь ты в автобус и покатишься в Ленинград, доучиваться.
И снова от острого ощущения счастья защемило сердце. Но была в
этом счастье беспокойная нотка. Как будто не совсем своё оно, не
мной заслуженное.
Обойдя пожни, я вернулся к реке. Она снова разлилась вширь между
низких берегов. До озера оставалось совсем немного — метров триста,
не больше. Местность здесь снова понижалась. Берег озера возле
устья реки зарос березняком. Но не густым, непролазным, а
прозрачным. Деревья стояли поодаль друг от друга, вцепившись
корнями в топкую хлюпающую почву.
Ладно, доберусь до воды. Самая кромка берега обычно бывает
посуше. Обойду озеро, поищу соседский кордон.
В животе тоскливо заурчало. Скоро полдень, а я ничего не ел со
вчерашнего дня.
Интересно, а чего я занимаюсь аскетизмом? У меня же целый пакет
пряников в рюкзаке есть!
Прислонив двустволку к берёзе, я сбросил с плеч мешок и достал
пакет с пряниками. Съел один, чувствуя на языке приятный холодок
мятной глазури.
После сладкого пряника не на шутку захотелось пить. Я достал из
рюкзака котелок и, чавкая сапогами, стал пробираться к речке.
И тут со стороны озера раздался выстрел. И сразу за ним — ещё
один.
Гулкое эхо раскатилось по воде, плеснуло волной в берег,
отразилось от дальнего леса.
Стреляли совсем рядом.
Внутри неприятно сжалось. Охотничий сезон закрыт. Тогда кто мог
стрелять на озере, кроме браконьеров?
Ну, что? Вот и начинается твоя работа, Андрюха!
Я вернулся обратно к берёзе. Переломил ружьё и зарядил в нижний
ствол пулю, а в верхний — картечь. Забросил рюкзак за плечи и
осторожно двинулся в сторону озера.
Чего греха таить, было страшновато. В груди похолодело, я крепко
стиснул зубы. В голове за каким-то чёртом прокручивались сцены из
фильмов, где браконьеры палят по преследующим их егерям.
Инстинктивно я старался идти, как можно тише и скрываться за
деревьями. Но потом сообразил, что это чистая дурь. Если
подкрасться к браконьерам — от неожиданности они, и впрямь, могут
выстрелить.