С другой стороны — должен же Тимофеев понимать, что я
только-только приехал на место.
Меня беспокоило другое.
Я не мог решить, как завтра вести себя с приезжими.
Воображение так и рисовало заплывших жиром, холёных
партработников, которые едут поразвлечься стрельбой по зверю и
пьянкой. И в советское время были начальники, для которых егерь —
просто обслуживающий персонал. Они не стеснялись смотреть свысока и
через губу цедить распоряжения.
В прошлой жизни я такое обращение не терпел. И в нынешней не
собирался.
Потому и просидел до пенсии в водителях, хотя были возможности
устроиться начальником маршрута или наставником. Но тогда пришлось
бы отдуваться за чужие грехи на планёрках и периодически целовать
руководство троллейбусного парка пониже спины.
Нет, уж! Лучше прожить честным работягой.
Но что делать завтра?
С одной стороны, как егерь, я был обязан организовать охоту. Но
только охоту. Базы у меня не было, а принимать, или не принимать
посторонних людей в своём доме — решать исключительно мне.
С другой стороны — надо же им где-то ночевать. Будет странно,
если я сам улягусь в доме, а гостей оставлю в палатке на улице.
Если бы это ехали просто охотники — я спокойно предложил бы им
разместиться у меня. Но начальство...
Я сжал кулаки и решил, что охоту я им точно организую, но на
побегушках не буду. И в гости приглашу, смотря по поведению. Пусть
товарищ Тимофеев злится, сколько хочет.
На душе сразу стало легче. И дождь за окном заметно поутих. Он
уже не барабанил по крыше, а накрапывал, еле слышно шурша. Я открыл
форточку, и в душную кухню ворвалась струя свежего сырого
воздуха.
Я поужинал горячей картошкой с салатом. Печка ещё не прогорела,
так что я взял с полки книгу Шефнера, раскрыл её наугад и прилёг на
кровать под лампой.
«...Какие дьяволы и боги
К нам ринутся из темноты
Там, где кончаются дороги
И обрываются мосты?»
***
К утру дождь перестал, но тучи не расползлись и всё так же
закрывали небо.
Я вышел из дома затемно, поёживаясь от сырого ветра. Миновал
спящую деревню и по дороге мимо картофельных полей отправился к
дальнему лесу. Там, по словам Фёдора Игнатьевича, несколько
гектаров были засеяны овсом, который очень любят кабаны.
Сырой песок мерно поскрипывал под сапогами. В канавах журчала
вода, скопившаяся после ночного ливня. Все следы на дороге были
размыты — видимо, машин со вчерашнего вечера не было.