— Вы заставили меня убить своего собственного сына! — кричал я,
понимая, что огонек прав.
— Мне кажется, я уже говорил, чем выше ставка, тем ценнее приз,
— пояснил Глу, — А это самый ценный из призов, который может быть у
вас. Больше, чем деньги, важнее чем оставшееся здоровье, намного
лучше, чем внимание всего мира.
Он был прав, мне не в чем его упрекнуть. Неужели все следующие
участники будут как-то связаны со мной и будут мне дороги? Это
очень жестоко, но только ради их спасения мне нужно выиграть этот
турнир любой ценой.
В этот раз Вова не пришел в гости, скорее всего, он тоже победил
кого-то, кто был ему близок. Неужели все участники связанны между
собой?
— Глу, прости, мне надо выпить, что-нибудь покрепче, — устало
сказал я, пытаясь забыть отрубленную голову своего сына.
— В серванте на второй полке есть абсент, — поняв мои желания,
подсказал огонек.
Я взял семидесятипроцентный алкоголь, достал фрукты, которые не
испортились, открыл бутылку и выпил прямо из горла. Абсент обжег
мне горло, но я сделал три глубоких глотка. Мне хотелось как можно
быстрее забыться, уйти от этой странной реальности в алкогольную
безмятежность. Закусив яблоком, я отправился на второй этаж.
— Сделаешь открытый балкон? — спросил я у своего помощника. Язык
начинал чуть-чуть неметь.
— Без проблем, — кивнул он и на мгновение вспыхнул красным
пламенем.
Поднявшись, я увидел дверь ведущую на просторный балкон. Там
стоял маленький столик, кресло-качалка и диван. Я упал на диван,
бутылку поставил на пол и рядом тарелку с фруктами.
Балкон выходил на лес, поэтому у меня перед глазами не маячила
сцена с деревней. Постепенно меня начал брать алкоголь, и я не
заметил, как уснул.
— Пора просыпаться! — кричал в ухо мой пылающий помощник.
С трудом открыв глаза, я осмотрелся. Во рту пересохло, язык
прилипал к небу и губы потрескались. На удивление, голова не
болела, скорее всего, из-за особенностей этого мира. Спустившись на
первый этаж, я сразу направился к крану с водой где вдоволь
напился. Приятная прохлада оживила мой организм и придала сил.
Вроде стало получше.
Прокрутив в голове недавний поединок, на душе стало горько. Я
любил своего сына, просто мало с ним общался, откупался деньгами,
поэтому он так себя запустил. В голове крутился один вопрос, если у
меня была горничная, то, где она была, когда мой сын умирал? Но как
я могу осуждать кого-то, если сам являлся главным виновником.