- Так, а что Халам?
- Единственная женщина, у которой
должен быть постоянный муж – это жрица. Ты удивишься, но у сагаитов
власть накладывает гораздо больше ограничений, чем дарует
возможностей. Муж Хранительницы очага не может охотиться с
остальными мужчинами. Не может выбирать в какую деревню нести дары.
Он приравнивается в правах к ребенку или старику. Чаще всего,
именно стариком и является. Уже отходившим свое, оставившим
потомство в дюжине другой деревень.
- Но ведь Халам…
- Да. Как я и говорил, Халам –
исключение.
***
Выспавшись днем, Ленгмар довольно
долго ворочался. В голове все никак не укладывалась сказка,
рассказанная Кадаем. Дети Творца, сагаиты – странные. С какого боку
ни посмотри.
А утро для юноши началось с громкой
ругани прямо над ухом. Он вначале пытался натянуть плащ на голову в
надежде, что дикари вскоре угомонятся. Но те выясняли отношения на
повышенных тонах и расходиться не собирались.
Отчаявшись вновь уснуть, Ленгмар
высунул нос из укрытия и бросил взгляд на источник шума. Разорялся
давешний мужик, которого Кадай назвал походным вождем. И кричал он
на Матушку Иху. Старуха едва стояла на ногах, поддерживаемая с двух
сторон помощницами. Она старалась держаться гордо и независимо, как
могла.
- Чего им неймется в такую рань? –
Простонал Ленгмар, обращаясь к Кадаю. Тот как раз с интересом
прислушивался к перебранке.
- Уже рассвет, мужчинам пора выходить
на охоту, - Задумчиво выдал маг. – А вождь Кумос как раз узнал, что
в селении теперь нет воды.
- И что теперь?
- Теперь он очень недоволен…
- Это я и без перевода понял, -
Проворчал Ленгмар.
Даже набрал воздуха, чтоб развить эту
мысль, но Кадай пресек дальнейшие расспросы:
- Т-ш-ш! – Маг поднял палец, призывая
к тишине. Он поморщился, прислушиваясь к чему-то… - Вот,
демоны!
И сорвался с места, направляясь в
сторону спорщиков. А там Матушка Иха вдруг повисла на руках своих
помощниц. Ленгмар видел, как она хватается за сердце, как она
хлопает своим жабьим ртом и не может вздохнуть. Как на лице
проступает смертельная бледность.
Время будто замедлилось. Женщины
кинулись со всех сторон и обступили бесчувственное тело жрицы,
Кадай рвался через толпу ни капельки не церемонясь.
- В сторону! – Кричал маг, работая
локтями. – Ике! Очоро, ике!
Вождь Кумос, сбитый с мысли на
полуслове, еще какое-то время наблюдал за столпотворением с
брезгливым выражением на лице. Затем сплюнул и, развернувшись,
направился к выходу из поселка. Остальные мужчины, постоянно
оглядываясь на умирающую жрицу и зашедшихся в плаче женщин,
потянулись следом за лидером.