Все мои опасения по поводу бузы на моем предприятии оказались
напрасны. Новость о бунте в Александровском селе дошла до моих
рабочих только под вечер, да и то лишь смутными обрывками фраз. Что
там на самом деле произошло, пока никто и ничего не знал. Лишь на
следующий день, когда по городу прошли массовые ночные аресты,
столица в подробностях узнала о случившемся, а газеты в красках
описали кровавые события. И только тогда по цехам поползли
нехорошие разговоры.
Как я и ожидал, на Обуховском сталелитейном заводе от «давления
сорвало крышку». Предприятие «взорвалось», рабочие, не найдя
понимания со стороны руководства выкатились на улицы, построили
баррикады и встретили прибывшую полицию градом камней из брусчатки.
Стражам порядка сильно досталось, и потому к ним на помощь пришла
армия, которая и разметала бунт, огнем и прикладом. Постреляли
служивые знатно, в газетах говорилось о десятке убитых и
многочисленных раненых. Под шальную пулю попал даже ребенок. А
поздно вечером и ночью, прошли повальные аресты. Брали всех без
разбору, вытаскивали из постелей и прогоняли через строй полиции,
которая выискивала запомнившиеся лица.
Много из моих рабочих утром активно обсуждали эти события,
оказалось, что у кого-то знакомые принимали в этих событиях
активное участие. Я с тревогой наблюдал, как люди перед сменой
общались небольшими группками, эмоционально спорили и размахивали
руками. Начало работы задерживалось на полчаса и мастера подгоняли
рабочих, уговаривая встать за станки. Слава богу, что, следуя моим
указаниям, увещевали дипломатично, без угроз и давления. Они
соглашались с рабочими, что на Обуховском работодатели, в
одностороннем порядке увеличив рабочее время, оборзели в край, но
тут же напоминали, что у нас-то все по-другому! Напоминали им и о
высоких заработках, и о восьмичасовом рабочем дне и об условиях
труда, о которых на других предприятиях только мечтают. И потому
бунтовать, и выражать свое недовольство попросту незачем. И
рабочие, согласились с мастерами и наконец-то приступили к своим
обязанностям. У меня отлегло от сердца. Вроде бы угроза забастовки
и бунта нас миновала.
А через несколько дней я узнал от Мельникова, что Тентелевский
химический погрузился на один день в пучину стачки. Завод встал.
Рабочие объявили об остановке всех работ в знак поддержки обуховцев
и в пику своему руководству. Требования предъявили те же –
улучшение условий труда и увеличения заработной платы. И хозяева,
напуганные недавними событиями, не стали гнуть палку, а попытались
найти компромисс с рабочими. И, по словам нашего главного химика,
вроде бы нашли общие точки соприкосновения с бастующими, и пошли на
небольшие уступки. Что интересно, в газете об этой стачке не было
ни слова. О ней я узнал только из уст нашего химика, у которого
остались старые связи на там заводе. И потом, в течение месяца, я,
таким образом, узнавал, что в столице то тут, то там вставали
предприятия. Обозленные рабочие выражали таким образом свое
сочувствие обуховцам. Что и говорить, шуму эта история наделала
знатного. Но все это померкнет перед грядущими событиями пятого
года. Вот к чему надо готовиться!