Если бы не
моя уловка, посул воинской добычи, уверен, никто из них не побежал
бы с вестью к Андронику. Как я ненавидел их всех в тот
момент! Но возможность получить повод, чтобы ограбить местных
пастухов послужила достаточной мотивацией, чтобы один из них
потрусил к колоне гоплитов.
Они даже
развязали меня и сняли с креста. Правда, это самоуправство не
понравилось местному князьку. Как и когда он подошел, я не
видел.
Теперь
Напита стоит надо мной и проклинает Напариса, его дочь, меня и
солдат. В его руке зажат меч, и я вижу, как побелели его пальцы. Я
же, своими пока даже пошевелить не могу. И мне кажется, что попал
из огня да в полымя. Очевидно, номаду не стоило ничего
говорить о вояках Пантикапея. Один из них врезал ему кромкой щита
по голове и Напита, споткнувшись о мое тело, упал.
Я заметил,
как стрелка-тростинка впилась в руку одного из солдат и как тут же
они прикрылись своими большими щитами, закрыв мне обзор в том
направлении, где стояли шатры и кибитки. Как боспорцы атаковали
пастухов, я уже не видел. Когда смог подняться на ноги все
кончилось: пленников вязали и сгоняли в толпу, резали скот, уже
пылали костры и лохаги распределяли своих солдат на
постой.
Я разрезал
веревки на Авасии и Лиде. Когда меня окликнул хилиарх, растирал
товарищам руки и ноги, хоть сам еще не в полной мере контролировал
свое тело.
- Скиф, как
посмел ты назваться стратегом?! – гремел его голос, а глаза,
наверное, метали молнии. Его я тоже ненавижу, хоть и готов был
минуту назад благодарить за спасение. Оборачиваюсь и не спеша,
поднимаюсь на ноги. Пусть я избит, а из одежды на мне только кусок
ткани на бедрах, но внутренняя убежденность в собственной правоте
придает мне силы.
- А ты
поищи среди моих вещей такой же тубус, что получил от меня. Найди и
прочти, что волею царя Боспора я назначен стратегом и теперь должен
возглавить конницу из скифов!
Взгляд его
потеплел.
- Пусть
так. Иди за мной.
Я не стал
артачиться, пошел, хоть и непросто давались мне шаги.
Мы шли не
долго, я сразу увидел, куда ведет меня хилиарх. На пыточном кресте
висит труп Оры. У ее ног высится пирамидка из голов сородичей. При
жизни проклятый номад ее пытал. Он разрезал ей живот и выпустил
кишки. Темным жгутом они свисают до пирамиды из голов. Наверное,
она какое-то время еще была жива и мучилась от невыносимой боли.
Мне с трудом удается нацепить каменную маску, ведь Андроник что-то
подозревает и пристально наблюдает, пытается понять, какая связь
была между нами? Впрочем, на его месте я тоже задумался бы над
этим.