Зеленоватое
у берегов, голубое, синее у горизонта море сверкало и блестело под
ярким солнцем. Устроившись под навесом, среди оставленных на
просушку сетей, мы проспали до заката. Вернувшись в гостиницу,
поели кашу со свиными потрохами, и только когда совсем стемнело,
отправились к усадьбе Феокла.
Нижний
город прошли, так и не встретив стражу. В неосвещенных домах
раздавался храп. Зловонный запах грязного белья, чеснока, нечищеных
овечьих стойл и вылитых за день помоев плыл по пустым
улицам.
Верхний
город иногда вспыхивал огнями и шумом веселья. Мы держались теневой
стороны улицы и несколько раз удачно скрывались за деревьями или
кустарником от патрулей городской стражи.
Уже
глубокой ночью мы перебрались через невысокую каменную ограду,
окружавшую храм и сад и, прячась за раскачивающимися от ветра
деревьями, пробрались к приметной только для нас сливе.
Серебро
выкопали быстро и по толстой яблоневой ветке перебрались уже через
высокий забор во владение Феокла. Авасий все еще хромал, и мне
пришлось помочь ему спуститься на землю, а потом, поддерживать,
чтобы парень случайно не оступился во тьме.
Когда мы
вышли на обсаженную невысокими лаврами аллею и под ногами зашуршал
утрамбованный гравий, Авасий пошел сам, да так быстро, что мне
пришлось шикнуть на него, чтобы не спешил. Он остановился, но я в
тот момент словно мысли его прочел: «Месть, месть!.. Что может быть слаще мести?.. Сейчас
я ворвусь, в дом, где живет тот эллин, который продал меня в
рабство. Я схвачу его за седую бороду и потащу по земле, чтобы
вполне насладиться местью. Только наглядевшись на обесцвеченные
ужасом глаза, только наслушавшись хриплых криков, я брошу его на
землю и изрублю мечом на куски! На куски!..» - наверное, так думал
Авасий, но я планировал поступить иначе. Прошептал ему на
ухо:
- Я войду в
дом, а ты за мной. Останешься во внутреннем дворике. Когда я тебя
позову, войдешь в андрон, где обычно остается на ночь Феокл, и как
жертвенной овце перережешь ему горло. Понял?
- Да, -
ответил Авасий.
Я не
ошибся, Феокл не изменил привычке плотно поесть на ночь и хорошо
выпить. Он лежал на кушетке у столика, заставленного блюдами с
едой, и похрапывал. Тусклый свет от огонька масляного светильника
освещал изысканный ужин таксиарха Феодосии, а я три дня питался
либо кашами, либо дешевой едой в гостинице, конечно, вид поросенка
приготовленного на вертеле или блестящих от масла тушек перепелов
вызвал у меня обильное слюноотделение. Я присел у ног спящего
эллина и захрустел перепелом.