О многом и о главном… Сборник рассказов - страница 29
– Андрей Иванович… Я не сказал, извините, Марианна… она… она больна… у нее рак… – взволнованно зашептал Макс в ухо гостю.
– Не беспокойся, все в порядке, – Андрей Иванович легонько сжал руку Максу, – успокойтесь, друг мой,… – и присел на предложенный стул.
Марианна глаз не открыла, видимо, спала. Макс склонился над ней.
– Любимая, просыпайся, Новый год пришел и хочет тебя видеть! Солнышко, проснись…
Но она не пошевелилась. Он не уловил ее дыхания и Макс почувствовал, как холодеет что-то в сердце. Предательски задрожали руки.
– Господи, только не это!! – он схватил ее за руку, рука была теплой.
Облегченно вздохнув, Макс опустился, будто обессилев, рядом на постель.
– Уф-ф… Я испугался… – он не договорил, а лишь опустил голову.
Андрей Иванович молчал, оглядывая небольшую комнату, в которой оказался волею случая. Он поежился, будто от холода.. Все внешне было весьма пристойно, комната была очень и очень скромная, но чистенькая, уютная, все на своих местах. Правда то, что на тумбочке лежало множество коробок с лекарствами, шприцы, какие-то пузырьки и рядом стояла инвалидная коляска, прикрытая пледом, всё это производило гнетущее впечатление. И еще запах… Даже сквозь новогодний запах мандаринов все же ощущался запах лежачего больного, и его не смог заглушить работающий очиститель воздуха.
Рядом с постелью небогато, но красиво был накрыт небольшой столик. В углу – наряжена маленькая елочка в ведре.
– Она живая, не срубленная, – поймав взгляд гостя сказал Макс. – Садитесь ближе к столу… Угощайтесь… Я думаю, она очнется в скором времени…
– Давайте пока выпьем за знакомство… – Макс распечатал бутылку шампанского, но открыл ее тихо, только пошел дымок.
Они выпили по бокалу.
– Вы спешили домой, к семье… Ничего, что немного задержитесь?
– Ничего… А скажите, Максим, давно это с Марианной? Что говорят врачи?
– Полтора года… – Макс помолчал, – химия не помогает, говорят поздно уже… Сначала было еще ничего, она могла сидеть, хоть в кресле, но двигаться, я гулял с ней, а теперь… теперь, да вы сами видите…
Он видел… Видел изможденное лицо неприятного землистого цвета, видел сбившуюся косынку, которой прикрывали облысевшую от химиотерапии голову, бескровные губы, искусанные видимо при приступах боли, видел худую шею, такую про которую говорят «цыплячья», он многое видел этот невыразительный, «серенький» человек.