– Ты чё! – он обругал её последними словами. – Совсем нюх потеряла!? – рычал он, – А ну тащи отседова тварь эту, и чтоб я ни тебя, ни этого «кабыздоха» тут не видел, иначе башку оторву.… Поняла? – он попытался встать.
– Поняла, поняла… – поспешно заговорила Нюрка жалобно, – Спи, спи… Я унесу его, прямо сейчас унесу…
Она быстро сунула Рыжего в коробку. Слава Богу, Анатолий не стал вставать.
– Неси, неси, дура несчастная! Ещё чего удумала, только ещё тварей блохастых тут не было! – но он смягчился, видя, как Нюрка суетливо стала одеваться. – Неси…
Через пару минут он опять засопел. Нюрка в растерянности стояла у порога. Ночь глубокая, куда идти-то, а тут оставить теперь никак нельзя, а ну ещё раз проснётся, ведь теперь проверять начнёт: унесла ли? Котята в коробке сидели тихо. Она приоткрыла тряпку. Рыжий тоже угомонился, пристроившись к собратьям.
Нюрка вынесла коробку в общий коридор. Разве что тут оставить? До утра не так уж и много времени, ну кому помешают спящие котята? Занесла в сушилку. «Тут уж точно ночью никто не ходит, до утра поспят здесь, а утром придумаю что-нибудь…» – решила, немного успокоившись, Нюрка. По подоконнику сначала тихо, а потом всё сильнее и сильнее застучало. Начался дождь. Осенний. Нудный. Нюрка подошла к окну, и некоторое время смотрела на улицу. Дождь. Тусклый свет одинокого фонаря. Холодно.
Она проснулась, будто кто её толкнул. Вскочила, как шалопутная, ещё не совсем очнувшись от сна. Приснилось что-то тревожное. Полшестого утра, ещё темно. По прежнему шёл дождь, но он уже не громко барабанил по подоконнику, а нудно шелестел за окном. Анатолий спал на спине, некрасиво раскрыв рот. В комнатке стоял стойкий запах перегара. Нюрка хотела было открыть форточку, но передумала: холодно, ещё простудится. Быстро оделась, на работу можно было не идти – дождь. Но она хотела побыстрее решить уже что-то с котятами. Может пока к слесарям в подсобку поставить? Сжалятся, поди, не выбросят на погибель.… Подрастут, а там может и возьмёт кто, а нет – так нет, зиму как-нибудь, а по весне – на улицу, на вольные хлеба.… А уж убрать за ними, да покормить Нюрка завсегда готова, не боярыня…
«Ох, не знаю, мастер орать, небось, будет, – думала Нюрка, накидывая старый, видавший виды плащ. – А спросить-то всё же надо, за спрос-то известно, денег не берут…» Она вышла, стараясь не шуметь. В общаге было непривычно тихо. Видать дождь всех усыпил, уж больно хорошо спится под это шуршание за окном, обычно в это время уже кто-то копошится или на кухне или в умывалке. Нюрка вошла в сушилку и тихо охнула, не увидев на месте коробки. «Не может быть, куда ж ей деться? – удивлённо пронеслось в голове, а сердце предательски ёкнуло. – Где же малые?»