– А ты сегодня всех водой угощаешь, а? Чего-то я тебя раньше не видел в нашем городе. Как тебя звать?
– Маркус.
– И что ты здесь делаешь, возле городской темницы? Тут детям играть не разрешается.
– Дело у меня, – твёрдым голосом проговорил Маркус (он не хотел, чтобы его принимали за ребёнка). – Мне необходимо поговорить с Каданом.
– Да-а… Но ведь Кадан тебя знать не знает, не правда ли? – стражник хитро прищурился, но смотрел скорее весело, чем сурово.
– Ваша правда, господин, у меня к нему важное дело. Вы бы не сказали мне, где он?
– Я вижу, ты хороший парнишка, – медленно ответил стражник и добавил: – поэтому я готов выслушать твоё важное дело. Я – Кадан.
Маркус приветственно поклонился.
– Мне подсказали обратиться к вам, господин.
– Кто подсказал?
– Уважаемый хозяин таверны. Мне очень нужно кое-что узнать у вас.
– Ну что ж, этот человек мне известен – зря бы ко мне не послал. Спрашивай, что тебе нужно?
Маркус внимательно посмотрел на стражника и негромко сказал:
– Вчера был схвачен пожилой музыкант, зовут Бардом…
– Та-ак, ясно… – медленно протянул Кадан, – и ты, наверное, хочешь принести ему воды?
Маркус непонимающе взглянул на него, а тот и не думал ничего объяснять – продолжая спокойно стоять и наблюдать за пареньком. Затем подмигнул и едва заметно кивнул в сторону колодца. Маркус мгновенно сообразил. Сбегав до колодца и обратно, он, улыбаясь, предстал перед стражником, держа полный сосуд.
Кадан шагнул в сторону и приоткрыл дубовую дверь.
– Он внизу, в подвале. У тебя мало времени, парень, скоро меня сменит другой стражник, и ему сильно не понравится, если тут окажется посторонний.
Маркус благодарно кивнул Кадану, тут же метнувшись в открытый проём, очутившись в небольшой прибранной комнате с несколькими лавками вдоль стен и с большим столом у зарешёченного окна. В комнате были ещё две двери. Открыв правую, Маркус увидел лестницу, ведущую в подвал. Быстро спустившись, он оказался в коридоре, скудно освещаемом тремя факелами. По левую сторону находились пять камер с крепкими решётками. В первой же из них был заключён его наставник и друг. Музыкант лежал на сваленной в центре комнаты соломе.
– Дядюшка! Это я – Маркус! – паренёк был так рад видеть своего учителя живым, что даже прослезился от нахлынувших чувств.
Бард поднял голову, посмотрел на зовущего его человека.