Суббота, 17 мая 1873 года
<…> Садимся за стол, Жорж с нами; пить он начал с утра. К концу обеда Жорж уже ушел из-за стола. М-ль Колиньон ненадолго отлучилась, но вот она вбегает с криком:
– В саду какой-то шум, пойдемте посмотрим, не знаю, что там случилось, но шум ужасный.
Все встают. Выхожу из комнаты и слышу, что Жорж надавал Толстой пощечин. Поспешно говорю папа́[15]:
– Останьтесь, это ничего, Жорж побил одну женщину, не беспокойтесь, я потом вам расскажу, что случилось, но вы не подавайте виду, что знаете.
Расспрашиваю, бегу, не знаю, куда кидаться. Весь дом вверх дном. Появляется Жорж:
– Рука у меня тяжелая, она надолго запомнит… Она так и свалилась, она… эта потаскушка… и так далее.
А тетя уже неделю болеет, причем тяжело, какой ужас! В довершение несчастья приходят с визитом м-ль Колокозова, г-жа Данилова и г-жа Теплякова, они в желтой гостиной, мама в столовой, ей дурно. Жорж, герой катастрофы, вваливается в желтую гостиную, бессвязно – поскольку пьян – рассказывает трем дамам всю историю, мы пытаемся утащить его в столовую, но он упирается. Г-жа Теплякова предлагает свою карету, чтобы его увезти, а то его арестуют, – скорее, скорее! – ее благодарят, из-за Жоржа все переполошились. Он желает продемонстрировать свою отвагу и не уезжает. <…>
Адам говорит, жандармы уже здесь, то есть что их уже вызвали. <…> Жоржа умоляют поскорее уезжать. Бегу к м-ль Колиньон, надеваю ей шляпку, она бежит, Жорж спускается вместе с ней, смотрю в окно… <…> Уехали. <…> Слава Тебе, Господи! Ты услышал мою молитву! Благодарю Тебя!
Успокаиваться еще рано. Если Жорж опять приедет в Ниццу, он, скорее всего, попадется. Но он не приедет. <…>
Среда, 21 мая 1873 года
Жорж не хочет приехать на суд, а это было бы так просто и лишило бы Толстых и их адвоката возможности говорить всякие гадости. Если он не приедет, то и адвоката у него не будет, а у них-то будет, и этот их адвокат сможет обвинять всю нашу семью во всяких ужасах, и никто не сможет ему возразить: нам нельзя, ведь мы ни при чем. Я совершенно убита, я в полном отчаянии. Толстые и так говорят о нас гадости. А теперь еще это! <…>
Попрошу Бога защитить меня от клеветы, и всю семью тоже, а то наше «доброе имя» погибнет, причем ни за что. Это разрушит всю мою жизнь. <…> Но Бог милостив, Он нас спасет. <…>