Потом разбила получившееся на кусочки, к каждому привязав поисковое заклинание. Добавила еще одно, которое стирало все следы магии, на тот случай, если герцогу вдруг не понравится мои задумка.
К тому времени, когда вернулся господин Дорсэ, я уже достала первый ящичек и вытащила связанную тонкой ленточкой стопку.
– Дядя научил? – поставив на край стола поднос с чашками, чайничком и парой прикрытых салфетками тарелок, спросил он, глядя, как я раскладываю веером письма.
– Чему именно? – не отрывая глаз от скользнувшей с пальцев змейки, спросила я.
– Не делать лишнего, – ответил Дорсэ, встав рядом.
– Его вы тоже знаете? – сделала я соответствующий вывод.
– Не спеши выполнять приказ, его могут отменить, – дядюшкиным голосом произнес Дорсэ.
Я засмеялась и, собрав письма в стопку, вновь связала лентой. Ничего, что могло нас заинтересовать, в них не было.
– Только не вздумайте это сказать воинам гарнизона, – успокоившись, порекомендовала я. – Дядя будет очень недоволен.
– Гоняет? – понимающе хмыкнул Дорсэ.
– Гоняет, – подтвердила я, доставая сразу три стопки. – Мне с молоком и одну ложечку сахара, – капризно протянула я, посчитав, что после его высказывания вполне имею право на некоторое панибратство.
– Как прикажете, госпожа, – заложив одну руку за спину, склонился тот в шутливом поклоне. – Может, вас еще и попоить с ложечки?
– А вы умеете? – с шаловливой улыбкой развернулась я к нему. Уже в движении заметила, как вспыхнула змейка, растеклась огнем. – А вот и оно! – забыв про чай, выхватила я найденное заклинанием письмо. Развернула, не обратив внимания, что Дорсэ устроился рядом, наклонившись у меня над плечом.
Сначала дата. Первый месяц лета… Тридцать один год тому назад.
– Два года как закончили академию, – произнес дворецкий, как и я, посмотрев в конец письма.
– Эллиен, – добавила я. На этот раз росчерк был более аккуратным. Если не сказать скромным.
– Значит, все-таки она, – неожиданно раздраженно бросил дворецкий, отошел в сторону.
– Ее вы тоже знаете? – насмешливо приподняла я бровь. – Господин Дорсэ, а вы кто?
Ни один из моих вопросов ответа не получил. Лжедворецкий, как я и попросила, добавил в чай немного молока и ложечку сахара.
– Пирожные? – как факир сорвал он салфетку с тарелочки.
– Благодарю, – продолжая кривляться, скромно присела я. – Дядя с ней… тоже? – вспомнила я о клочке бумаги в той, другой книге.