– Тебе сколько лет, пигалица? – грозно сведя брови к переносице, подался Дорсэ в мою сторону. – Тебе такие вещи…
– Ой! – с деланым испугом отскочила я и задела ящик с оставшимися письмами. Успела перехватить его, но уже у самого пола, так что упала неловко, ударилась локтем, зашипев от боли.
– Что здесь?
Я все еще морщилась, взгляд застилали выступившие слезы, так что говорившего я узнала по голосу. Алекс.
Попыталась встать, но тут же ойкнула вновь.
Этого мне только не хватало!
– Ты как? – Де Риньи, забрав у меня ящик и поставив его на пол, присел рядом.
– Могло быть и лучше, – шмыгнув носом, протянула я. – Извините.
– Главное, не расшибся, – поднявшись, хмыкнул он. Протянул руку. – Давай помогу.
Вот не стоило мне этого делать. Надо было просто…
Что – просто, сказать бы не взялась. Ни на мгновение не задумавшись, подала здоровую руку, представляя, как будет насмехаться брат над моей неуклюжестью. Наши ладони встретились.
– Ты чего? – недоуменно посмотрел на меня де Риньи, когда я вырвала свою.
– Ничего, – буркнула недовольно. Рывком встала, потерла ушибленный локоть и поймала себя на мысли, что готова разреветься, как девчонка. – Вот, одно уже нашли, – кивнула на стол.
Де Риньи перевел взгляд с меня на письмо, потом на Дорсэ, невозмутимо наблюдавшего за нами.
Не знаю почему, но именно в этот момент я пожалела, что ввязалась в это пари. Обманывать Алекса мне не хотелось. Эдгара – тоже.
К ужину мы нашли еще пару десятков писем, подписанных Эллиен Варей. Приходили они регулярно. Сначала раз в два-три месяца, затем чуть реже. Почерк от послания к посланию менялся, становясь все более порывистым, можно сказать, нервным, но тон оставался прежним. Короткий, без особых подробностей, рассказ о себе, новости Кентриля, которые незнакомка описывала с легким, ненавязчивым юмором, вопросы о здоровье, рекомендации, которые на мой неискушенный взгляд выглядели весьма грамотными, наводя на определенные мысли и… все. Ни намека на возможную страсть. С ее стороны так точно. Дружеские отношения, и не более.
С каждым новым письмом Эдгар мрачнел все сильнее. Да и Алекс, еще не так давно горевший энтузиазмом, поутих, глядя на очередную стопку писем как на личного врага. И лишь только Дорсэ становился все спокойнее и спокойнее, словно он тогда, произнеся резкое «значит, все-таки она», ошибся и теперь радовался этому.