– Так что вы делали? – повторяет мама. – С этой девочкой?
Она наливает мне чай, придерживая крышку чайника.
Не выдержав, хватаю кусок торта и запихиваю в рот.
– А сказала – это мой подарок! – плаксиво говорит Катя.
У нее звонит телефон. Она глядит на экран и сбрасывает вызов.
– Мы ничего не делали, – с набитым ртом отвечаю я маме. – Я ей сказала одну фразу по-испански. Она ее запомнила. Потом повторила няне. Все! За это мне дали пятьсот рублей.
– Сколько-сколько? – вытаращила глаза Катя. – Ты серьезно? За одну фразу?
Телефон зазвонил снова, и Катька сбросила вызов не глядя.
– За час занятий! – фыркнула я.
– Вы весь час учили одну фразу?
Так и не отрезав Катьке кусочек, мама отложила нож и уперлась руками в бока.
– Нет, Дана способная, – пожала я плечами, собирая чайной ложкой крошки от торта. – Выучила эту фразу за одну секунду. Мне бы такую память.
– А чем вы занимались оставшееся время? – с интересом спросила Катька.
– Не поверишь! – хихикнула я. – Я сидела на полу!
Просто сидела на полу и все!
Я поднесла ко рту чашку с чаем.
– Анька! – возмущенно сказала Катя. – Твою дочь взяли работать китайским болванчиком. Сидит в углу, кивает, и за это платят!
Меня так насмешило словосочетание «китайский болванчик», что я фыркнула, обрызгав Катю чаем.
– Тоже хочу таких клиентов, – буркнула Катя, протянув руку к торту и отломив кусок. – Клиентов, которые платят за безделье.
– Хотя лучше бы просто выиграть денег в лотерею, – мечтательно добавила она. – Целый чемодан золотых монет, как в детских книжках. Я бы накупила себе нарядов…
– Кстати, мам! – воскликнула я. – Сегодня литераторша пришла в новой водолазке. Ты не поверишь! Свитер – бордовый, и к нему она подобрала такие заколки…
– Подожди, тебе и правда заплатили? – перебила меня мама.
Она так и стояла передо мной. Не притронулась ни к чаю, ни к торту.
– А! – вспомнила я. – Подарки!
Поднялась, выскочила в коридор, вернулась с серебристой коробочкой в руках.
– Это тебе, мам. Трюфели. Ты ведь любишь? Это я купила на зарплату…
Тон у меня был странный, как будто я оправдываюсь или извиняюсь. Не знаю, что заставило меня так говорить.
Может, мамин взгляд.
– То есть ты взяла деньги за то, что час сидела на полу?
– Это был урок, – возразила я.
– Урок чего? – не отступала мама.
– Сама знаешь чего! – рассердилась я.