Я зажмурилась, пытаясь сообразить,
как отбиваться от бешеных «некотов». Хотя куда мне: я и от
настоящих не знала, как защититься, считая, что максимум, на что
они способны, так это замурлыкать до смерти.
— Хам! — услышала громкий мужской
голос, остановивший разъярённого котяру, почти у самого моего носа.
— Ты что творишь?
— Она меня котом обзыва–ает, —
по–детски начал ябедничать, свирепый хранитель, теперь
отступая.
— Хам? — открывая глаза и стягивая
одеяло с носа, повторила я.
— Что и имя моё не нра–авится? —
обиженно прошипел тот.
— Да нет, очень даже нравится,
идеально раскрывает вашу суть, хранитель, — ехидно улыбнулась, но
быстро убрала улыбку сообразив, что разговариваю с котом при
мужчине, одно радует он тоже его видит, значит, Хам — не
галлюцинация, осталось только выяснить, почему я его слышу.
— Не–ет вы посмотри—ите на неё... —
возмущённо затопал он, лапами по одеялу.
— Хам выйди, мне нужно осмотреть
девушку, — строго отчеканил незнакомец, указывая пальцем на
выход.
Хранитель ещё раз недовольно фыркнул,
но приказа не посмел ослушаться, мягко спрыгнул с кровати, скрылся
за приоткрытой дверью.
Передо мной остался стоять пожилой
мужчина в чёрном, длинном камзоле или сюртуке: сейчас не могу
вспомнить название старинного пиджака, но то, что одежда была
несовременной, отметила сразу. Что–то подобное видела в музее и в
театральных постановках. Прямые брюки были аккуратно заправлены в
высокие, начищенные до блеска сапоги. Худощавое лицо с впалыми
глазницами и чётко очерченными колючими скулами, обрамлённое
тёмными волосами с редкими седыми дорожками у виска, собранными в
хвост, на удивление, не отталкивало. Он смотрел мягко, чуть
улыбаясь.
— Я рад, что вам лучше дорогая, —
медленно присаживаясь на место, где сидела, встретившая моё
пробуждение женщина, уже тихо произнёс мужчина. — Я — магистр
Вериос, личный целитель, семьи Эризов. В поместье, вкотором вы
сейчас находитесь.
Ну, то, что я не у себя дома, я уже
давно поняла, вот только и поместий я в селе не наблюдала: все
домики были обыкновенными деревенскими, одноэтажными, порой на два
хозяина, с небольшим огородом и двором. Только в центре стояла пара
многоэтажек.
Поместье мне представлялась, как
минимум двухэтажным, старинным зданием со своей историей. И такую
достопримечательность мы непременно бы облюбовали, так как первое,
что мы сделали по приезду, — это забежали в местный музей, откуда
потом пару дней не вылезали, делая зарисовки старинной утвари,
предметов мебели, национальных костюмов, которыми так гордился
директор музея, взахлёб рассказывая историю каждой вещицы.