«Он что, магичет?»
Попробовала отвести его руку, но тот
держал довольно крепко. Почувствовала, как мелкие разряды тока
пробегают сквозь мои ладони, чуть касаясь висков. Боль начала
отступать, позволяя расслабиться.
— Похоже, удар повлиял на вашу
память, Амалия. Настоятельно рекомендую побольше отдыхать и
какое–то время не напрягаться: думаю, со временем вы всё вспомните,
— убирая свои ладони с моих, по–отечески произнёс он. Я даже смогла
улыбнуться в ответ. — А сейчас Вам нужно отдохнуть. — приложив
палец аккурат на середину лба, погрузил меня в темноту.
Вновь открыла глаза уже с
лёгкостью.
За окном краснел то ли закат, то ли
рассвет, непонятно: во времени я совсем потерялась.
Сладко потянувшись, растягивая
затёкшие от долгого лежания мышцы, заметила, что боли совсем нет и
чувствую я себя превосходно.
В ногах завертелся тяжёлый комок.
— Ну чего тебе не спи–иться, рань
така–ая, — недовольно протянул уже знакомый кошачий голос.
Всё–таки это был не сон:
разочарованно вздохнула, принимая новую реальность. Хотя как такое
можно принять? Я попала в другой мир, в моих ногах спит говорящий
кот, вылечили меня магией.
Решила, что кричать и бегать с
ошалелыми глазами смысла нет, хотя по первости ой как хотелось!
Лучше попробую наладить контакт и
потихоньку разобраться с тем, что происходит со мной и как теперь
вернуться домой, ведь занесло меня сюда как–то: значит, есть и
обратный путь.
— Пожалуй, с этого «инопланетянина» и
начну, раз уж он так напрашивается.
— Ты что здесь делаешь? — спросила
первое, что пришло в голову.
— Сплю, точнее–е, спа–ал, — почти
прошипел кот.
— Ты же сказал, что ты хранитель.
— Ну да–а.
— Тогда почему спишь, а не хранишь?
От чего ты там хранишь: от серых мелких вредителей, по всей
вероятности?
— Что это–о ты имеешь в ви–иду?
Каки–их ещё серых?
— Тех самых, что бегают по ночам, —
пробурчала, вставая с кровати, потихоньку двигаясь к зеркалу.
Ушастый в это время задумчиво водил
жёлтыми глазищами, видимо, соображая, каких пакостников я имею в
виду.
Шла медленно, но довольно уверенно,
лишь раз покачнувшись и то, потому что запуталась в огромной
ночнушке–палатке.
В зеркальном отражении на меня
смотрел, взъерошенный рыжий воробей, с огромным цветущем синяком,
растёкшемся от самой линии роста волос до подбородка.
— Да уж, видок так себе, — провела
пальцем по живописной ссадине. — Ну хоть уже не болит.