Голос его изменился, стал глуховатым,
я бы сказала, хриплым.
— Да. Алия, конечно, была против: не
любит больших торжеств, но я настояла, — всё тем же беспечным тоном
продолжала говорить Валерия.
Вспышка понимания принесла
облегчение. «Алия — Лия, конечно, это же так логично.»
— Амалия, твой ход, — недовольно
окликнул меня Маркус.
— Да милый, чуть задумалась, прости,
— выдохнула, уже повеселевшая, делая очередной ход наугад. Если
честно, я и в шашки–то играла изрядно плохо, а здесь и подавно
путалась постоянно, делая ошибки. Маркус стойко терпел и даже почти
не ворчал.
— Рэйс, сколько будет длиться твой
отпуск? — продолжила беседу Валерия.
— Думаю, ещё несколько дней могу себе
позволить, — как—то задумчиво протянул младший Эриз.
— Очень хорошо, тогда ты просто
обязан быть на празднике, — довольно проворковала хозяюшка. Алию,
похоже, спрашивать никто и не собирается, хотя вряд ли она что—то
смогла бы возразить, даже если бы имела на то желание.
— С большим удовольствием, — уже
привычным тоном ответил Рэйсон и, кажется, даже улыбнулся. — Как же
можно отказаться?
— Замечательно, — победно воскликнула
Валерия. — Вира Нина, — обратилась она уже в нашу сторону. —
Уложите Маркуса сегодня пораньше, завтра рано выезжаем.
— Хорошо, вира Валерия, — сразу
откликнулась няня. — Мы сейчас же отправимся отдыхать.
— Маркус, идём, — обратилась к
мальчику няня, покидая мягкое кресло.
— Но мы ещё не закончили, —
разочарованно простонал малыш, но ослушаться не посмел.
Я молча последовала за грустным
Маркусом и няней.
Наша троица уже подошла к выходу,
кода комнату рассёк оглушительный визг.
Обернувшись, мы синхронно открыли рты
от представшей перед нами картины.
Старшая вира, лихорадочно тряся
руками, прыгает на диване, а её младшая сестричка бесстыдно весит
на Рэйсе, хватаясь за широкие плечи мужчины.
«Вот тебе и чопорная Алия», —
фыркнула я про себя, отмечая при этом, что этот манёвр мне совсем
не нравится, так и чесались руки сорвать это дрожащее тельце и
откинуть куда—нибудь в угол, «ибо нече».
И только хозяин спокойно наблюдал за
происходящим в своём кресле. Лишь чуть заметно приподнятые уголки
губ говорили, что вся эта ситуация ни в коем случае его не
расстроила, а даже повеселила.
Причиной всей этой суматохи была наша
маленькая, изумрудная красавица, невозмутимо прыгающая по
столу.