—Так это когда было, — разочарованно
протянула я. Вот дёрнула меня нелёгкая спуститься на кухню!
—Так, два—а дня наза—ад это было—о, —
фыркнул недовольно кот.
Снова тяжело вздохнула: ну вот всё
сегодня идёт как—то не так!
Постояв ещё немного в своих мыслях,
всё—таки начала собираться на прогулку.
—Ты это, куда собрала—ась? — заметив,
моё копошение, а затем и то, как я направилась к выходу, спросил,
беспокойно перебирая лапами, хранитель.
— Иду на прогулку, к пруду, —делая
вид, что не замечаю его недовольства, продолжила путь.
Хам резко спрыгнул с кровати и, сопя,
направился за мной.
— С ума сошла—а, ты под моей
отве—етственностью, пока хозя—яина нет, — громко возмутился,
преграждая мне путь.
— И что, мне теперь все дни сидеть
дома, — легко обогнув кота, пошла дальше.
— Мо—ожешь в саду—у погуля—ять, —
снова возникнув передо мной, мявкнул недовольно.
— Ну уж нет, я давно хотела туда
сходить и сегодня обязательно это сделаю, а если понравится, и
завтра тоже, или я чего—то не знаю, и на самом деле я —
пленница.
— Не говори—и чепухи. Не пле—енница
ты, просто за преде—елами поме—естья, я не смогу—у за тобой
приглядывать.
— А зачем за мной приглядывать, я —
девочка взрослая, без одного дня совершеннолетняя, дорогу обратно
найду, не переживай, а чужих я за всё это время, видеть здесь не
видела.
Так, споря друг с другом, мы
добрались до кухни, где меня уже ждала вира Августа с
корзинкой.
— Я ска—азал, не пойдёшь, — продолжал
упираться хранитель.
— Пойду, Хам, и это не
обсуждается.
— Ну что ты, Хам, взъерошился весь?
Пусть девочка погуляет, — поддержала меня вира Августа, услышав наш
спор. — День сегодня обещается быть жарким, нечего дома сидеть.
Я благодарно улыбнулась женщине.
— Вот видишь, никто не против, один
ты ворчишь.
— Сказа—ал же, что ты под моей
отве—етственностью, — не успокаивался ушастый.
— Хам, милый, ну не переживай ты так:
я всего лишь схожу к пруду, порисую немного и вернусь, —
успокаивающе погладила за ухом хранителя и тут же чмокнула его в
нос.
От неожиданности Хам замер.
Воспользовавшись заминкой, я рванула к выходу, не забыв прихватить
корзинку.
— А то, что я ходила гулять, это
будет наша с тобой тайна, — уже крикнула, выбегая.
Однозначно, мой теперешний опекун
встречать меня будет вечером, зло—ворчливым.
А что будет завтра, когда я уже не
вернусь?