— Попробую достать, — я скинул олимпийку, подошел и приобнял
березку, пробуя ствол на прочность. Деревцо молодое, но стать
тугая. Выдержит. Поплевал на руки и стал карабкаться по стволу.
Вот уже усатая морда таращится на меня, как пчелы на Винни-пуха.
В голове всплыла песенка про тучку. Ствол березки как-то
подозрительно подрагивал, становясь все тоньше и тоньше. Добрался я
до животины. Кот потертой наружности и с мордой закоренелого пирата
(даже глаз прищурен, и что за него так переживала Настасья,
разбойник же, сам выкрутится) шипел и урчал на меня и всем своим
видом показывал, что коммуникацию со мной налаживать наотрез
отказывается.
Я изловчился и подхватил котейку под пузо. Тот прирос к березке
четырьмя лапами и никак не хотел отклеиваться. Потянул за шкирку,
но Васька возмутился и куснул ладонь. Черт!
Тогда я попробовал отцепить ему одну лапу, потом другую.
Орудовать приходилось одной рукой, второй-то я обхватил ствол. На
одних ногах не удержишься, ветки слишком уж тоненькие вокруг
наросли.
Но полосатый гаденыш совсем не хотел спасаться. Только я
отцеплял одну лапу и переходил к следующей, предыдущая уже
вонзалась в бересту. Черт… Я быстренько пораскинул мозгами. Даже
если я отдеру животное от ствола, спуститься по тонким веточкам в
одной руке с Васькой не смогу. Что же делать? Вспомнил, как однажды
в детстве веники березовые ломал. Нужно ухватиться за макушку
дерева, оттолкнуться от ствола ногами и…
Так и сделал. Дерево молодое, упругое, не сломалось. Изогнулось
дугой и плавно, будто на парашюте, спустило меня вниз к земле под
восторженные выкрики ребятни и вздохи Настасьи.
— Снимайте скорее питомца, — довольный собой, полетом и подвигом
проговорил я, продолжая крепко держать макушку.
Березка только недовольно поскрипывала.
Женщина подбежала, но Васька переместился по дуге чуть выше.
Решил испытывать нас до конца.
— Ой! — запричитала Настасья. — А я не достаю.
— Эх, бабы, — укоризненно произнес Семен, засучив рукава. — Что
бы вы без нас делали? Давай, Андрей, подсоблю. Придержу березку, а
ты прохиндея стягивай.
Дедок уцепился за макушку дерева:
— Все, держу, отпускай.
— Крепко держишь? — на всякий случай поинтересовался я.
— Шибче бабы своей! Отпускай, говорю.
Ну я и отпустил, намереваясь потянуться за котейкой. Переоценил
дед Семен свою силушку молодецкую. Посушенные возрастом ладони не
удержали березку. Шырш-ш... Скользнула она промеж его пальцев,
орошая напоследок дождем из листочков.