Она вздрогнула, повернулась, вымучено улыбнулась, а затем
поспешила спуститься. Мы встретились с ней на половине пути.
— Что там произошло? — спросил я, заглядывая ей в глаза.
Вместо ответа она резко подалась вперед, прильнула к моей груди,
крепко стиснув в объятиях.
— Эй, что такое?
Но Тай снова не ответила, а спрятала лицо, уткнув нос мне в
грудь, и затихла. Я мысленно напрягся, потому что решил: ну все,
сейчас начнет лить слезы. Но ничего подобного не произошло, хоть я
все еще ощущал ее грусть, но теперь она отступала. Теперь она
чувствовала себя в спокойнее, безопаснее, так же, как тогда, когда
я ее, еще совсем малышку, успокаивал магией. Только теперь она
делала это сама.
— Что случилось? — повторил я вопрос.
— Ничего, — тихо ответила она и сжала объятия сильнее, а я
невольно погладил ее по волосам, как делал когда-то, когда она была
крохой.
— Не обманывай, — тихо сказал я, — я ведь знаю, что что-то
случилось. Я почувствовал.
— Это уже не имеет значения, Тео. Давай вот так просто постоим и
помолчим. Мне нужно это переварить, и когда я буду готова, я тебе
расскажу.
Я не стал спорить и давить на нее. Если ей это помогает — пусть.
Но это ничуть не успокоило меня, теперь я еще больше волновался о
ней.
Этим же вечером я написал письмо Хагену и рассказал о
пробуждении Ананда. Пришлось писать шифром и очень завуалировано,
чтобы объяснить, что со мной случилось, но Хаген все понял и
ответил незамедлительно. Пообещал, что попробует найти способ
избавить меня от таких внезапных пробуждений Несокрушимого.
Конечно, мне бы хотелось его полностью пробудить, чтобы
заполучить его знания, опыт, возможно, даже магические грани. Но
немного пугало, что его черты характера могут наложиться на мои или
вовсе их вытеснить, и тогда меня и вовсе может не стать. Или у меня
и вовсе будет раздвоение личности.
А еще не хотелось бы потерять часть земных воспоминаний, но
Хаген сказал, что скорее всего, будет не так. В идеале мы должны
слиться воедино, а для меня ничего не должно измениться. Я буду
чувствовать себя так же, как и обычно, просто буду помнить и
прошлую жизнь. А еще он выдвинул теорию, что характер, предпочтения
и прочие особенности индивидуальности у одной и той же души не
должны меняться кардинально после перерождения. Но так ли это на
самом деле?