— Как будто скулит кто-то, — сказал Акимыч, — очень
далеко.
— Или очень близко, но очень тихо, — сказала Ева. — Все
замолкли и чтобы не шелохнуться!
В наступившей тишине раздался явственный горестный всхлип.
Ева побрела вдоль стены, ощупывая ее ладонями, и вдруг провалилась
сквозь то, что казалось продолжением каменной кладки, густо
заросшей сизо-зеленым мхом.
***
Гагус вытянулся в чем-то типа особого бассейна,
расположенного посреди круглого отстойника, где жижи было не по
колено, как всюду, а чуть ли не по пояс. Мне. Я заметил как Гус,
подхватив маленького Акимыча под мышки, усадил того на приступочку
на стене, ну, а Ева просто взмыла над обстоятельствами на
левитационной подушке и, подлетев к краю бассейна, опустилась на
него. Хорошо быть воздушным магом.
— Уйди, дурацкая девчонка, — простонал Гагус и изверг из
себя поток несимпатичной слизи. — И ты уйди, ядовитая тварь, и
прочих вонючек с собой заберите.
— Это мы-то вонючки!? — возмутился Акимыч с приступочки. —
Хотя сейчас наверное да… они!
— Гагус Химмелюгер? — спросила Ева голосом, каким в кино
говорят детективы, арестовывающие преступников.
— Нет. Давно уже нет.
— Мы пришли расспросить вас о Бальмовом Покое.
— Мириады вас, расспрашивающих. Вы тычете в меня железом и
пробиваете молнией, вы травите меня тиграми и заливаете ядами, но
все ваши хитрости бессильны перед старым бессмертным и неуязвимым
Гагусом. Я единственный ключ, единственный ответ. — Взвыв, Гагус
снова перешел на шипение. — Ох, больнусенько мне, больнусенько
старому Гагусу. Отравило его проклятое драконье яйцо своей огненной
кровью.
— Матка боска! — Ева развернулась ко мне, — точно! В тебе
же драконья пиявка торчит! А ее кровь, значит, смешалась с твоей.
Так что ты у нас почти дракон.
— Так не дракон же, а пиявка, — пробормотал я, отгоняя от
себя мирно проплывающую мимо старую позеленевшую
сосиску.
— А драконья пиявка — это и есть отвалившийся кусок
дракона, который ни умереть, ни развиться не может, — сказала Ева.
— С дракона, когда тот сильно болеет, много таких пиявок сыплется.
Он кого успеет — того затопчет, но некоторым удается
удрать.
— Жжет, жжет, — простонал Гагус. — Жжет то, что не живот,
а то, что совсем не живот, тоже очень жжет.
— Да, — сказала Ева. — У нашего нового знакомого
-презанимательная анатомия. На обычный мясной организм не похожа,
но эффект огня драконьей крови на него тоже действует.