«Я – выродок, – безжалостно самоистязался Сатана, – эта убогая жизнь в лагерной коммунистической зоне, а теперь этот идиот-монстр, зародившийся в смраде канализации от слияния двух систем, этот гибрид ужаса… Какой он в чёрта дикий капитализм? Он – следствие моего крайне умного влияния на человечество! Неужели я хотел как лучше? Ты поверишь в это, девочка моя? Я должен вырвать тебя…» – какая-то женская рука бесцеремонно легла на его плечо, нарушив ход мыслей.
Сатана сорвал с себя руку, он Дьявольски устал от назойливого внимания современных наглых женщин «без комплексов».
– Не лезь! – грубо бросил через плечо.
– А я, красавец, не лезу, я здеся работаю, оплати проезд! – в тон ему откликнулась кондукторша прокуренным голосом.
– Извини, не понял, – он наугад достал из бумажника купюру, отдал ей.
– А других нет? Здеся сто баксов! Я тебе не обменный пункт! Дай мне мелочь в национальной валюте!
– Нет у меня мелочи ни в одной валюте. Иди, девушка, иди, прошу тебя…
Кондукторша посмотрела на него, как на психически больного, по-воровски быстро спрятала деньги и задом нырнула в толпу.
– Эй, тётка! Телегу накатаем у транвайно депо, шо взятку берёшь с пассажириков! – вдруг раздался нахальный детский голосок.
– Ну, ещё и баксами! – живо подхватил другой, хрипло-визглявый. – А дашь и нам, дядя, не накатаем на тётю!
Два мальчугана, лет десяти, вынырнули из толпы к Люциферу.
– И сколько же вам нужно для счастья, пацаны?
– Для счастья это на ролики, – слегка смутившись, объяснил огненно-рыжый, в веснушках.
Сатана дал детям деньги. Те ошеломлённо поблагодарили его и, едва трамвай остановился, стремглав выскочили, и только пятки засверкали по улице. Люди в трамвае косились на Сатану недоброжелательно.
– Можно только догадываться, как легко Вам достались эти деньги, молодой человек! Украденными у нас сбережениями, так тяжело нами заработанными, развращаете детей! – смело высказала ему благородная седая женщина.
«Учительница-пенсионерка» – прочёл на её лбу Сатана. До боли знакомая схема развития событий! Как ненавидел Люцифер свои выходки робингудства! Сколько раз он клялся себе не возникать в Зоне среди толпы, контролировать свою совесть, которая, как он считал, была частью Проклятия Творцом. Сейчас разумно – отвернуться к окну, а на остановке – выйти, но вместо этого он услышал свой приятный голос: