Наконец ужин был готов. За едой я решила просмотреть бумажную почту. Общество защиты животных прислало мне письмо, приложив к нему фотографию золотистого лабрадора. Пес печально смотрел в объектив с таким видом, словно я его последняя надежда. Банк извещал меня о том, что ипотека ежемесячно забирает у меня две трети жалованья. Засунув письмо обратно в конверт, я попыталась не думать о том, сколько еще лет мне гнуть спину, чтобы рассчитаться за кредит.
Проглотив еще немного спагетти, перешла к новому конверту. Судя по штемпелю, письмо отправлено из Центрального Лондона. Почерк незнакомый, крошечные буквы с наклоном влево, их точно ветром клонит назад. Письмо было написано на белой бумаге хорошего качества. Обратный адрес, дата и подпись отсутствовали.
Дорогая Элис!
У меня такое чувство, что я тебя уже знаю. Ты из тех, что работают допоздна, потому что тебе кажется, что ты помогаешь людям. Потом отправляешься бегать – почти каждый день. Ты выглядишь иначе, когда бегаешь. Спокойна, словно знаешь, что никто тебя не догонит и тебе некого бояться. Одно тебе невдомек: боль – она как тесная связь. Она раскрывает. Когда человеку больно, он не может ничего утаить. И тогда можно заглянуть ему внутрь.
Я с нетерпением жду возможности заглянуть внутрь тебя.
Вилка выскользнула из моей руки. Неожиданно горка спагетти показалась мне безобразной: брызги красного соуса, запекшиеся на бледных волокнах. Я выбросила содержимое тарелки в мусорное ведро и вышла на балкон. Не знала, что делать. Порвать письмо или признать его существование – как существование сильнейшей зубной боли, которая не желает отступать?
На следующее утро я тщательно выбрала наряд. Обычно в выходные надеваю что-нибудь попроще и расхаживаю по дому в джинсах и старых кроссовках. Но в ту субботу это были черные узкие брючки, кашемировый кардиган и сапоги на высоком каблуке. Волосы собрала в конский хвост и надела лучшее пальто.
На улице не увидела микроавтобуса Уилла, а вот полицейская машина вернулась на боевой пост. Правда, с новой парой полицейских. На пассажирском сиденье расположилась молодая женщина, явно заигрывавшая с водителем. Они настолько оказались увлечены обществом друг друга, что даже не заметили, как я вышла из дома.
Засунув руки в карманы пальто и ругая себя за то, что не взяла перчатки, я прошла вдоль Тули-стрит к вокзалу, расположенному возле Лондонского моста. Здесь на восьмой платформе стала ждать поезд, заодно наблюдая за другими людьми. По выходным вокзал не узнать. Тихо, безлюдно, никакой толкотни. Можно никуда не торопиться, можно идти обычным шагом, не опасаясь, что тебя собьют с ног спешащие в свои офисы клерки в дорогих костюмах.