– По обычаю, новый леший разделяет трапезу с волками. Они чуют,
кто ты.
Ярина ничего не знала о лесных традициях и знать не хотела.
Обычай обычаем, а воображение у нее было богатое. Говорят, дикие
северяне едят только что забитого оленя всей семьей, запивая еще
горячей кровью. При мысли, что придется попробовать сырого мяса,
последний пирожок с грибами рванулся обратно. Она еле спазмы
сдержала.
– Чего встала, девонька? – поторопил домовой.
– Я не буду его сырым есть! – Волки ее шепота разобрать не
могли, но, кажется, что-то подозревали, потому что замешательство
их не радовало. Пара молодых даже поскуливали от нетерпения.
– А кто тебя просит? – изумился Торопий. – Вырежь куски получше,
а им остальное оставь. Да не стой, видишь – ждут.
Пришлось закатывать рукава. Откуда срезать самое лакомое мясо
Ярина помнила, хоть свежевать дичь доводилось редко. Обычно этим
занимался отец, а после его гибели ходить на охоту стало некому.
Так-то в деревне они с матушкой потрошили, в основном, птицу,
свиней отродясь не держали.
Ярина бы взяла немного, остальное оставив волкам, но под
внимательным взглядом домового схалтурить не удалось.
– Говорить что-то надо?
– Нет, поклонись и будет с них.
Она так и сделала. Отвесить поясной поклон мешали куски темного,
еще дымящегося мяса в руках, поэтому Ярина только головой кивнула,
поблагодарив. Вожак вильнул хвостом в ответ и, дождавшись, пока
ворота захлопнутся, первым приступил к трапезе.
Так у нее появилась своя свита.
На другое утро Ярина проснулась от светопреставления за окном.
Черепа завывали, сверкали глазищами, заливая все вокруг
мертвенно-белым светом. Никого рядом не оказалось, но в частоколе
насмешкой торчал серебряный кинжал, который она засадила в глаз
упыря.
Ярина час убила, чтобы, пыхтя и задыхаясь, его вытащить.
– Колдун принес, – мрачно установил домовой.
– Почему он?
– А кто? Не упырь же из башки его вынул, чтобы тебе вернуть.
Нет, эта чародейская паскуда принесла. Они у нас благородные, чужие
цацки не берут.
«Цацку» Ярина в дом нести отказалась. Та так и осталась во
дворе, воткнутая в крышу курятника. Мало ли какие чары колдун
наложил, пока кинжал был у него.
Следом за смурным днем пришла ночь: жуткая, беззаконная. Хлестал
плетьми по крыше ливень. Ломал деревья ветер, выворачивал с корнем.
Молнии рассекали небо, кривыми лапами силились достать до верхушек.
Настоящий дивий пир! Говорят, в последние дни войны дивь наслала на
людей кару – целую луну гремели грозы в небесах, пока чародеи не
придумали как отвести беду. Но иногда стихия вспоминала, что ее
укротили обманом, и вновь пыталась отыграться на людях.