Подозрения насчет званого ужина оправдались. Ярина представила,
как завидев их честную компанию, селяне сначала с воплями бегут
прочь, а потом возвращаются с огнем и смолой. А если еще колдун
решит от нее избавиться…
– Никто никого есть не будет, – как можно решительнее заявила
она, хоть сердце заходилось от страха. Кинься на нее сейчас
бункушник, никакое ожерелье не спасет. – И людям на глаза не
попадайтесь. Мы идем ребенка возвращать, а не трапезничать.
Младенец подтвердил ее слова внезапным заливистым ревом. Оскал
бункушника из довольного превратился в угрожающий, слова Ярины на
него никакого воздействия не оказали.
– Я делаю это не для маленькой ворожейки, – проскрипел он. – Мои
сестры любят детеныша. Но если человечье мясо решит обидеть его, то
у нас будет много красивых плащей.
– Если люди попытаются обидеть ребенка, мы просто уйдем. – Ярина
понятия не имела, как справиться с бункушником. Помощи ждать было
неоткуда. – Никаких плащей и… и штанов тоже. Своего они не тронут,
а вот вас очень даже могут.
- Ворожейка глупая и плохо знает людей. Люди не знают
привязанности, они думают только о выгоде. Они злые и жадные.
Можно до скончания веков оправдываться и спорить, да все без
толку.
– Может быть, – с нажимом ответила Ярина. – Но это не значит,
что их можно есть.
Из горла нежитя вырвалось клокочущее сипение – сразу и не
догадаешься, что он смеялся.
– Ворожейка маленькая, – повторил он. – Мы посмотрим.
Хвала богам, на краю леса кикиморы с бункушником все же отстали,
пропуская волков вперед. Ярина думала, что на переговорах будет
одна, но домовой пятками сжал бока седого волка, и тот послушно
потрусил вперед. А череп даже не подумал притушить огонь в
глазницах.
Встречали их всем селом: мужчины, женщины, старики. Люди тоже
собрались как на войну: кто цепом вооружился, кто вилами. Позади
темным пятном маячила закутанная в плащ фигура – колдун все же
явился.
Ярина едва не отпрянула, сдержавшись в последний миг. Радушный
прием, ничего не скажешь! Не хватало лишь весело потрескивающего
костерка, а то можно было бы назвать его горячим. Молчаливые
угрюмые селяне напоминали стаю голодных упырей, по сравнению с ними
и бункушник покажется милым дедушкой. Идти дальше было страшно, но
младенец на руках завозился, безмятежно улыбаясь. Какие уж тут
сомнения?