Возглавляла толпу дородная тетка скандальной внешности, чуть
поодаль стоял высоченный плечистый мужчина с обветренным лицом.
Единственный, кто не прихватил с собой оружие. Не из человеколюбия,
просто лапищи у него были такими, что он мог бы на медведей без
ножа ходить. Яркая буйная шевелюра цвета осенних листьев сразу
позволяла распознать чужака – местные стриглись коротко. Две косицы
змеились от висков, в них серебряными нитями тускнела седина.
Взгляд водянисто-серых глаз обвинял, прожигая насквозь. Одежда без
вычурности, но богатая: за пряжку с крупными огонь-камнями в глазах
серебряных волков разбойники выстраивались бы в очередь, окажись
она на купце порыхлее. На такую можно год безбедно семью кормить, а
то и всю деревню. Из собравшихся на поляне только этот мужчина мог
подарить жене дорогущий платок.
Ярина сильней прижала к себе шевелящийся сверток и
заговорила:
– Ты Ивар?
– Возможно, – зычным голосом отозвался тот. Брови сошлись на
переносице, но на нее взгляда не поднял, уставившись на ребенка. –
Я тебя не знаю, женщина из леса. В моих краях даже ведьмы варгамор
называют себя, прежде чем вести беседу.
Ярина набрала в грудь воздуха, стараясь ответить так, чтобы
голос не дрожал:
– Мое имя Ярина, я... здешняя лешачка.
Толпа ощетинилась, угрожающе двинулась вперед, вздыбили загривки
волки, скалясь. Торопию пришлось стискивать бока седого пятками,
чтобы унялся.
– Ведьма поганая, – послышался гул. Селян не пугали ни лесные
звери, ни череп, злобно сверкающий глазницами. Зато стоило мужчине
поднять руку, жаждущие расправы замерли.
– Я Ивар, сын Хельмуда. Купец. Зачем звала?
На его лице не проступило ни капли удивления. Он прекрасно знал
причину и все смотрел на младенца. Какая нелегкая понесла человека,
рожденного быть воином, торговать по дальним весям? Но купец так
купец. Тянуть глупо! Торопий молча протянул платок, и Ярина отдала
его Ивару.
Огромная лапища перехватила тонкую шерсть, пальцы едва уловимо
дрогнули, но лицо осталось таким же суровым. Мужчина не сказал ни
слова, поэтому Ярине пришлось говорить самой.
– Она выехала из Чернушек утром два дня назад, после бури. Не
знаю, что случилось, но лошадь понесла и угодила в болота, потащив
за собой телегу. Та перевернулась, придавила госпожу Милаву и… Она
погибла. Зато ребенок выжил. Его спасли и принесли мне местные
кикиморы…