Кожа на костяшках пальцев сбита, кровь капает с моих рук и
окрашивает стены. Мои руки должны болеть, но я не чувствую боли... по крайней
мере, не там. Мое тело слишком переполнено болью другого рода, болью, которая в
тысячу раз хуже любой физической.
Она ушла... ее больше нет... Она оставила внутри меня такую
глубокую рану, что я знаю: ее ничем не залечить. Никто и никогда не сможет
заполнить это пустоту у меня в груди.
Мой разум погрузился во мрак, душа заледенела, а сердце
стало черствым. После того как ее не стало, я понял, что с кем бы я ни был, я навсегда останусь
одиноким.
Я выпиваю рюмку за рюмкой, пытаясь утопить воспоминания, которые я забывал в течение стольких лет. Даша, моя милая, Даша. Боже, как я скучаю по тебе. Я оглядываю эту комнату, и все, о чем я могу думать каждый день, это о том, как она пуста. Как я жалок и одинок, потому что отказываюсь жить дальше.
Я должен быть женат и создавать семью прямо сейчас, а не топить себя в бутылке гребаного алкоголя в полном одиночестве.
Неудачник. Ты неудачник, Марк Константинович.
Я снова поднимаю рюмку и пью, как будто это праздничное событие. Мои мысли сменяют друг друга и кружатся в беспорядочном хаосе.
— Ника...
Я произношу ее имя вслух, просто чтобы проверить, что я почувствую, горит или нет.
Ничего.
Хлопнув рюмахой по столу, я заставляю свои дрожащие руки убрать бутылку поила и снова запускаю их в волосы. Даже несмотря на то, что я зол, обижен и сгораю от тоски из-за того, что Ника появилась в моей жизни, я беспокоюсь за нее. Меня переполняет беспокойство.
Она одна? Почему она здесь? Как у нее дела? Какой была ее жизнь последние десять лет? Вопросы накапливаются и их все больше и больше.
Страдает ли она, как я? Ненавидит ли она себя за то, что не была в машине в ту ночь, как я ненавижу за это себя?
Когда она переехала к бабушке и дедушке, я ни разу не заехал, чтобы проведать ее, не подумал о том, через что она может проходить. Я не знаю точно, почему. Может быть, я знал, что у нее есть родня, за которую она может держаться, и что они помогут ей, собрать себя по кусочкам. Но сейчас я ругаю себя, мне кажется, что у нее никого не было, по крайней мере, никого, кто мог бы ее понять, так как я.
Она потеряла не только сестру, но и всю семью одним махом. Там, где я потерял любовь всей своей жизни, она потеряла все.