— Не знаю, сэр, это же Шляпа решила, не я, — может быть,
прокатит все-таки, если нарочито невинное или глупое лицо не
делать?
— Я же просил...
— Извините, сэр. Видимо, потому, что хочу изменить мир, — он не
должен принять такой ответ всерьез, правда? Никто бы не принял.
— Что же, амбиции наши, — нехотя признал профессор Снейп, встал
и прошел к двери, давая понять, что разговор практически окончен. —
Но цель вполне благородная и идеалистическая. С нею вы могли
оказаться и в Гриффиндоре, и в Рейвенкло, и даже в Хаффлпаффе.
Почему же все-таки Слизерин?
— Наверное, потому, что именно его надо поменять в первую
очередь? — предположила Гермиона, уже стоя на пороге с книгами в
обнимку. Почти честно предположила, между прочим. И что его так
перекосило, спрашивается? — Спокойной ночи, сэр.
— Спокойной ночи, мисс Грейнджер.
Профессор закрыл дверь, и Гермиона отправилась на поиски
факультетской гостиной. Кстати, где она? Какой идиот планировал эти
подземелья?! Ах да, наверняка Слизерин собственной персоной.
Остается надеяться, что у него были веские основания для того,
чтобы так поступить со своими будущими учениками.
К тому времени, как Гермиона наконец добралась до гостиной, ни
одного первокурсника там уже не было. Разбрелись по спальням,
видимо, что совсем не удивительно: наверняка даже для отпрысков
чистокровных магических семейств сегодняшний день был насыщенным и
полным волнений. Она направилась в свою спальню — в конце концов,
не вечно же ей бегать от соседок по комнате, надо хотя бы
познакомиться, что ли, — но оказалось, что дверь в спальню заперта.
Вот, значит, как. Начинаем пакостить сразу, вместо «доброго
вечера»? Чтобы исключить возможность превратного понимания
ситуации, Гермиона громко и отчетливо постучала. И еще раз. И еще.
На третий раз из-за двери донеслось приглушенное хихиканье. Из
гостиной за ее действиями с явным интересом наблюдали
старшекурсники. Она только теперь заметила, что большая их часть
расположилась так, чтобы видеть именно этот коридор. Вероятно, эта
задумка обсуждалась в гостиной в ее отсутствие.
Гермионе стало смешно: тоже мне, коварные злодеи... то есть
злодейки! Не пустили в спальню, подумать только, какое горе!
Предполагается, что она должна впасть от этого в истерику и пешком
бежать до Лондона, размазывая слезы? Извините, не в этот раз. Если
бы за ней не наблюдали, она бы, возможно, спокойно улеглась спать в
гостиной, наутро изобразив приличествующие случаю эмоции. Но в
гостиной полно народа, лечь там прямо сейчас все равно не
получится, а товарищи по факультету тем временем ждут ее
действий.