Симеон оглядел меня и одобрительно
кивнул:
— Ну что, нормально для лесной жизни.
Стоп! А это что такое?! — он гневно указал на мои ноги.
— Как что? Ноги...
— Какие ноги?! — возмутился гном. — Я
спрашиваю, ты чего мои сапожки надела?
— Как это - твои?! — даже обалдела от
такой наглости.
— А так! Мне Брой вчера их
подарил!
— На кой черт, тебе женские сапожки?!
Ты что трансвестит?
— Никто не свистит. За них на рынке
хорошие деньги дадут! Сымай сапоги, я сказал!
— А я в чем ходить буду, олух ты
лесной!
— В чем, в чем... Вон там, в сенях
чувяки есть. Все равно на дворе грязно. Сымай!
— Фиг, тебе! — разозлилась
окончательно. В гневе становлюсь упрямее целого стада ослов. Теперь
этот жлоб получит обувку только с бесчувственного тела. — Брой тебе
подарил сапожки вместе со мной! Понял? Так что, где сапожки - там и
я!
— Предлагаешь продать тебя вместе с
сапогами? — прищурился мерзкий старикашка.
— Только попробуй! — пригрозила ему,
а сама в душе охнула: "неужели здесь работорговлей занимаются?! Вот
влипла!". — Я такую торговлю устрою, что никто и никогда у тебя
ничего не купит!
— Ну, Брой, ну скотина облезлая,
удружил! — запричитал Сим. — Я ему припомню этот "подарочек"!
От чертыханий хозяина меня отвлек
организм, настойчиво напомнив об "утренней процедуре".
— Слушай, Симеон, а где у вас э…
это... — я для наглядности потопталась на месте.
— Облегчиться, что ли? — верно
распознал гном мою пантомиму.
— Угу...
— Во дворе за сараем увидишь, —
буркнул Сим и отвернулся к печи. — А чувяки все равно надень, если
не хочешь потом свою драгоценную обувку скоблить от грязи.
Вот же ехидна! Вышла в прихожую. Там
действительно стояло несколько пар деревянной обуви, похожей на
калоши. Нашла подходящие по размеру и, с сожалением стянув сапожки,
влезла. Ой! Это же какие-то пыточные колодки! Если бы не грязь, то
ходила бы в сапожках и горя бы не знала. Я проковыляла в свою
каморку и запихнула сапожки под шкуру. Ну его, этого гнома-жадюгу.
Не доверяю ему.
Во дворе меня встретило холодом и
сыростью сумрачное утро. Пожухлая трава была утоптана, кое-где
возвышались небольшие кучи вырванного сорняка, а вдоль забора
прижались чахлые кусты. Недалеко стоял небольшой сарайчик,
огороженный плетнем, за которым лениво ковырялись в земле пестрые
куры.
"Домик неизвестного архитектора"
нашла быстро. На обратном пути заглянула к птицам. Надо же,
странные какие-то куры - короткопалые, рябые и с треугольным
хвостом. Увидев меня, птицы задергались и заквохтали:
"кэ-кэ-кэ-кэ-кэ". На шум из сарая выскочил здоровый черный самец с
серебристыми перьями на крыльях и небольшим красным гребешком. Он
решительно направился в мою сторону и, распушив хвост с
характерными завитками, грозно спросил: "ку-карр?"