— Ты сам-то, кем будешь? Болотником?
— поинтересовался я.
— Мать у меня человек, отец
болотник, — пояснил парень. — Я поначалу у матери жил, но меня
постоянно на болото тянуло, к отцу. Теперь я и там, и тут.
М-да, и какая человеческая женщина
решилась забеременеть от болотника? Впрочем, в жизни еще и не такое
бывает.
— Ладно, проваливай, — ослабил я
хватку, потом передумал. — Хотя, постой. Что это за дрянь вы со
своим старейшиной ели?
— Личинки голубых мух, —
ответствовал Ниврад. Кажется, проводник слегка обиделся за слово
дрянь.
— Какие личинки зимой? — удивился
я.
— Голубые мухи живут в торфяниках, у
них нет крыльев, зато откладывают личинки круглый год. Это самое
вкусное, что я когда-либо ел.
М-да, мухи без крыльев, да еще и
голубые. Личинки... Тьфу.
— Эрл, если вы меня не убили, то
скажите — отчего вы не захотели стать богом?
И что ответить? Пускаться в
теологические дебаты? Так в них мои друзья по университету сильны,
но не я. А говорить, что верю только в Единого, тоже нет
смысла.
— Иди, — только и сказал я. — И не
задавай глупых вопросов. Поживешь на свете подольше, хотя бы лет
триста, сам все поймешь.
Провожая парня взглядом, примерился
к его спине — вон, лопатки торчат, так и просят всадить клинок
между ними. Врать не стану — если бы болотник побежал или просто
ускорил шаг — завалил бы и угрызениями совести не мучился, а метать
клинок в сгорбленную спину противно. Нет, определенно становлюсь
слишком добрым.
— И-го? — поинтересовался
Гневко.
— Не стоит, — отмахнулся я,
заскакивая в седло. Понимаю, что гнедой, которому ходьба по болоту
понравилась еще меньше, чем мне, очень хотел догнать проводника и
лягнуть полуболотника пониже спины, но коли уж мы его отпустили
живым, так и калечить нет смысла.
В этой деревне мы останавливались,
хотя я ее и не помнил. Столько деревень попадалось на моем пути, а
уж постоялых дворов и того больше. Пейзане не бедные — дома не
фахверковые, а каменные. Крыши, правда, крыты не черепицей, а
соломой, смешанной с глиной, но это нормально, это дешевле и
практичнее.
Я был неправ, думая, что на
постоялом дворе нет суеты. Вон, хозяин с подручным выкидывают из
дверей старую солому, устилавшую пол в общем зале, тащат на ее
место свежую. Что ж, молодцы, готовятся к приезду принцессы.
Я въехал, спешился и повел Гневко в
конюшню. Однако, на пути возник крепкий рыжебородый мужик, вставший
у ворот, словно часовой, решивший умереть, но не пропустить
неприятеля. Это он зря. Коли умрешь, неприятель сам пройдет.