От Юры разит перегаром. А позади него, в комнате, куда он совсем не стремится впустить Веру, раздаются тихие голоса и смех.
— Передай маме, что все в порядке, — он убирает руки от лица и бесстрастно смотрит на нее. — Я пока тут поживу. А ты… я не знаю, как ты меня нашла, но больше не приходи сюда.
И это — как удар под дых. Вера задыхается от боли и отводит глаза. А потом спрашивает:
— Но почему?..
И в этом ее «почему» столько невысказанной обиды, что она сама пугается того, какими очевидными сейчас выглядят ее чувства и эмоции.
Но Юра не злится, а спокойно отвечает на вопрос:
— Потому что тебе здесь делать нечего.
И эти слова своей прямотой примораживают Веру к месту. Она знает, что Юра не шутит, Юра вообще никогда так не шутил и не врал, предпочитая сладкой лжи вот такую вот бьющую по больному правду.
«Я и тогда, и сейчас ему не нужна. Он никогда не скрывал этого…»
Видеть равнодушие в чужом взгляде — как ножом по сердцу, и поэтому Вера прикрывает глаза, пытаясь собраться с мыслями. И лишь надеется, что по ней нельзя прочесть то, о чем она сейчас думает.
«Чем я тебе не угодила? За что ты так со мной?..»
Она ощущает взгляд Юры на себе, и молчание, висящее между ними, затягивается, становится напряженным. Брат сверлит ее взглядом и, кажется, ждет, когда она уйдет.
Но Вера не может просто так отступить. Все эти дни без Юры она собиралась с силами, собирала свою уверенность по крупицам, чтобы уйти из дома вслед за ним. Один лишь Бог знал, как это было тяжело — знать, что скоро мама найдет записку на своем столе и снова будет плакать, на этот раз из-за нее. Но Вера знала, куда идет, даже подловила в университете одного из друзей Юры — и вот стоит на пороге квартиры, в которую ее не хотят впускать.
«Ну уж нет… Пусть ты считаешь меня обузой… Пусть я тебе мешаю… Пусть. Все изменится. Я смогу стать лучше».
— Юр…
— Замолчи, — сухо прерывает его брат, закрывая дверь.
— Юр, я не передам ничего маме! — выпаливает Вера.
Дверь останавливается, и из-за нее выглядывает настороженный Юра.
— Почему?
— Я ушла из дома за тобой, — отвечает она, снимая со спины тяжелый рюкзак и ставя его на пол. — Я вернусь туда только вместе с тобой. Если ты захочешь, — она смотрит на Юнги, упрямо поджав губы, и понимает, что если тот сейчас окончательно закроет перед его носом дверь, то это будет конец.