Тишина. Дядечка сменил окошко и снова постучал.
– Витёк, ты, эта, открывай.
Дверь веранды медленно отворилась, и на пороге появился человек в тапочках. Вид его был страшен. В руке он держал топор, и на хмуром челе его читалась несокрушимая решимость пустить его в дело.
«Эка!» – в третий раз издал дядечка загадочное восклицание.
– Э-ээ, Витёк, аль ты топором меня решил рубить?
– Изыди, – прорычал мужик – надо полагать, Витёк.
– Не узнал, вижу, не узнал, – жизнерадостно заорал дядечка – а это я, Бобус. Боб Варикозный, Роберт Харитонович, а вовсе не то, что ты подумал. Ты, эта, топором не маши.
Витёк присмирел, съёжился куда-то вглубь телогрейки.
– Ходит, – произнёс он сипло, – ходит тут.
– Ага, ага – весело подтвердил Боб Харитоныч, втискиваясь в дверь. Зрелище, которое предстало ему внутри, было не для слабонервных. По полу, по стенам, по потолку небольшой задрипанной комнаты ползали, кишели, шипели разнообразные гады неизвестной биологии, но на редкость препоганой наружности. Боб Харитоныч в изумлении замер на пороге и не сразу обрёл дар речи.
– Эка, – вымолвил он наконец, – экая у тебя, брат, антисанитария!
Потом потряс головой, и гады исчезли.
– Сам гонишь? – спросил он, принюхиваясь к подозрительного вида агрегату, стоящему в углу.
Попробовав на вкус бесцветную жидкость, стекающую из трубочки в эмалированную кастрюлю, он даже присвистнул.
– Эка! – сказал он почти одобрительно.
– Тошно мне, Бобус, – произнёс вошедший следом в комнату Витёк, – а там, – махнул он куда-то за дверь, – всё ходит и ходит, ходит и ходит.
– Печень бы поберёг, Витенька, – пропел Бобус, – если уж мозгов тебе не надо. Дай поцелую тебя, – и чмокнул печального Витеньку в щёку.
– Ну, за встречу!
– Тошно мне, Бобус. Заберут меня скоро.
– Э-ээ, Витёк, – Бобус махнул рукой. Они снова выпили.
– А помнишь, Витёк, – спросил Боб вкрадчиво, – как добыл ты платочек шёлковый с планом? А?! Мог же ведь! С Буддой, помнишь? Интересно мне взглянуть на него. А?
Витёк тупо смотрел в стену:
– Xодит, понимаешь, день и ночь ходит и в стены стучит, – потом, словно очнувшись, всхлипнул: – Раздавили нас, Бобус.
– Ты эта, эта, сопли-то не распускай. Ты погляди, что вокруг развёл, смотреть тошно. – Боб, не глядя, махнул рукой в сторону окна, – Замаскировался! А автобус-то, автобус! Надо же такое придумать! Чудила! Ты мне, эта, платочек покажи.