– Дай топор, дров наколю!
– Не дам, отдыхай.
И следить, как луч ползёт по пыльному ковру, и мириады миров-пылинок носятся в бесконечном пространстве комнаты.
И люди здесь интересные. К примеру, Бесштанов.
Матвей Савельич Бесштанов всегда готов поделиться своим счастьем с окружающими. «Рудик! Голубчик ты мой! – восклицает он, хватая тебя за рукав. – Это был самый обычный камень, но я всё-таки решил его перевернуть. Ведь никогда не знаешь, что будет, если ты перевернёшь камень. И что же? Боже мой! Там оказались рунические письмена!»
С детства Матвей Савельич любил ковыряться по склонам и карьерам и разглядывать камни. Он собрал их огромное количество – самых разных и удивительных камней. Он находил каменные архивы древних цивилизаций и каменные протезы, каменные генераторы и окаменевшие покрышки, камни со следами динозавров и камни, оплавленные при посадке летающих тарелок, языческих идолов и стреляные гильзы в куске угля. Однажды он нашёл окаменевшую газету миллионлетней давности и разобрал почти половину текста, писанного почему-то по-арабски. А стариннейший еврейский свиток с пророчествами о конце света Матвей Савельич как-то просто подобрал в траве, прогуливаясь по парку.
По древним текстам Матвей Савельич настоящий специалист – он прочёл их все. Письмена этрусков, хараппские иероглифы, кохау ронго ронго он щёлкает как орешки, вооружась старым русско-немецким словарём. Ежегодно Матвей Савельич совершает научные революции. Он закрыл как поддельные все старые цивилизации, зато открыл множество новых. К примеру, раскопал в окрестностях Вышгорода на Александровом Погосте гиперборейское городище и даже реконструировал гиперборейский язык, оказавшийся удивительно похожим на украинский. А роясь там же в поисках гробницы Чингисхана, нашёл могилу Пруса – брата Августа-кесаря.
И если мир ничего не узнал об этих удивительных открытиях, то меньше всего в этом вины самого Матвея Савельича. Если у вас есть немного времени, он с удовольствием расскажет, как обивал пороги Рыбакова и Петракова, Лихачёва и Лигачёва, Янина и Янаева, Фоменко и Доренко, и как академик Рыбаков, взяв его под руку, тихо и наставительно объяснил, чтобы он придержал свои открытия при себе, потому, что хотя всё и было не так, как пишут в учебниках, но остальным про это знать не надобно. Потому как тут задействована такая большая политика, что смертным и не подступится. В другом варианте рассказа Рыбаков грозно кричал из-за стола: «Да как ты посмел! Эти надписи сам Грозный запретил расшифровывать!» И ударом кулака разбивал пепельницу.