Тоуро резко свёл руки, как будто хотел саркастически
поаплодировать моей попытке, и завопил:
— Диск, запиши меня!
Устройство откликнулось оглушительным «Кря!». Я начал на
предельной скорости втягивать эфир. Удар дезинтегрирующего
заклинания повис радужной кляксой. Тоуро расплылся в безразмерной
ухмылке. Это было счастье человека, летящего со скалы, на которую
он карабкался всю жизнь. Остатков эфира едва хватило на глухой щит
вокруг нашего стола.
И был пожар. Я смотрел на языки пламени, которые бессильно текли
вокруг щита. В переплетении неоново-красных вихрей с извивающимися
линиями сплошной черноты определённо мелькали образы. Лицо Тоуро.
Управляемые из-за углов смертельные пауки-тарантулы. Баклажан. Дом
с палисадником в колониальном стиле. Бесшумные убийцы повсюду, даже
у меня во дворе. Летучая мышь. Тридцать второй фортепианный концерт
Моцарта, записанный специально для радио «Тысяча рек».
В чувство меня привёл укол вилкой в плечо.
— Не смотри в огонь, — прошипел Хо.
Я кивнул. Силисик почти доел мою лапшу, пока я восторженно ловил
поток нейрошума.
— Ага, значит, как мировое зло изображать — это Орнаг, а как
лапшу жрать, так, значит, мою? — возмутился я.
— Расслабься, Тит Кузьмич, — Хо уже снова расслабленно грелся в
свете от окна. — Я ему туда стрихнина насыпал.
К такому откровению я оказался не готов. Силисик же невозмутимо
всосал последние лапшины и залил в себя очередную склянку.
— Позёр, — фыркнул Хо.
— Уж кто б говорил, — проворчал Силисик, протирая салфеткой
уголки губ.
Огонь тем временем начал терять яркость. Чёрные прожилки
постепенно слились в сплошное дымное одеяло. Я сменил гармонику
щита, чтобы взять пробы снаружи. Результат оказался предсказуемым:
много сажи, мало кислорода и следовые количества окислов всего на
свете. Приблизительная температура пламени: шестьсот — шестьсот
тридцать по Цельсию. Время воздействия: девяносто четыре секунды с
хвостиком. Никаких останков — что, кстати, очень странно.
Безупречно пустое выжженное пространство. Эфирный фон возмущённый,
но использовал его, судя по всему, только я. Очевидный вывод:
хлопушка Тоуро была весьма магической. Скорее всего, с хорошим
аккумулятором. Я развеял щит.
— Ну, мадама и жонтальмен Орнаг, позвольте презентовать вам
последний мой аргумент, — Силисик, очевидно, решил, что небольшое
возгорание — не повод прекращать дебаты. — Что там у вас по
легализации этого товарища?