Данилу и Семеныча я нашел
неподалеку. Оба сидели с жизнерадостными улыбками и о чем-то
балагурили.
– Ну что там? – спросил заметивший
меня Семеныч.
– В процессе все. Пошли, груз будем
отдавать. Сторговались вроде.
– Так, а Тимур где?
– Еще торгуется.
Мы двинули к парковке.
По пути шедший рядом со мной Данила
вдруг толкнулся локтем, указал в сторону и сказал:
– Вон, гляди, Пушкин и Дюма!
Я повернулся в указанную
сторону.
Там на самодельной лавке сидели два
негра, исподлобья наблюдающие за проходившим мимо них народом.
– Такой маленький, а такой расист! –
упрекнул я Данила.
Но тот лишь жизнерадостно
заржал.
Я уселся за руль «Форда», завел его
и включил печку. Пока шли от «торгового дома Кузьмича» до машины,
успел замерзнуть под дождем.
Охранник Кузьмича, усевшийся рядом
со мной, махнул рукой, указывая направление, куда нужно катить. Я
вывернул колеса, развернул машину и медленно повел здоровенный джип
вперед.
Окружными путями, постоянно виляя,
мы объехали торговые ряды, заехали за сам «торговый дом».
– Разворачивайся задом и к воротам
сдавай, – приказал охранник.
Я сделал, как он сказал, сдал к
воротам, подъехал почти вплотную. Ролеты на них тут же поползли
вверх.
– Все, выгружайте, – сказал
охранник, – пересчитаем, проверим все, потом получишь автоматы и
все остальное.
– Лады, – кивнул я и развернулся к
сидящим сзади Семенычу с Данилой. – Слышали? Разгружайте.
Они с тяжелыми вздохами и грустными,
явно недовольными рожами открыли дверцы, начали вылезать из теплого
салона снова под дождь.
Уже почти покинув автомобиль,
Семеныч замер и, подозрительно уставившись на меня, спросил:
– А ты чего сидишь?
– А я свяжусь с нашими, узнаю, как у
них там дела, все ли в порядке.
– Ах ты… – возмутился Семеныч, таки
покинув машину и хлопнув дверью, – …жук хитрожопый! – хоть он и
проворчал негромко, но я его услышал.
– Кто на что учился, – открыв
дверцу, заявил я ему, не сдержавшись.
Так, ну а теперь действительно надо
узнать, чего там да как. Мы пока сюда добирались, пока по рынку
ходили, пока с Кузьмичом беседы вели, прошло полтора часа. О! Даже
два.
– Андрюха! Прием! Андрюха,
слышишь?
Вызывать нашу вторую группу пришлось
несколько раз и, скажу честно, так как они долго не отзывались, я
успел занервничать.
– Да! Тут! – послышался, наконец,
голос Андрея, явно недовольный и слегка запыхавшийся.