— Хорошо воспитанный? — предположила
я. — Тот, кто сначала женится, а только потом переступает порог
спальни? Заметьте, именно переступает порог, а не лезет в окно, как
загулявший мартовский кот.
— Эстефания, если вопрос стоит так
жёстко, то я как раз и пришёл сказать, что готов, — неожиданно
сказал Теодоро.
Выглядел он как человек, расстающийся
с самым дорогим.
— К чему? — удивилась я.
— Жениться. Признаться, при первом
нашем разговоре на эту тему я был не свободен от обязательств, но,
слава Двуединому, они рассосались самостоятельно, и теперь я могу
позволить себе выбрать королеву.
Тем не менее улыбка у него была
несколько вымученная, словно выбирал не он, а за него. Возможно,
сыграли свою роль опасения, что игра доньи Хаго пройдёт успешно и я
вместе с герцогством окажусь в Варенции, тем самым серьёзно
сократив размеры Муриции. И приведёт это к войне, которой можно
избежать, самому женившись на упёртой герцогине. Или, как вариант,
выманить мышку из норки на свои Сиятельные прелести и всё-таки
отрубить голову, чтобы неповадно было дразнить королей.
— А что думает по этому поводу моя
дражайшая тётушка? — уточнила я. — Не должны ли вы были
поинтересоваться в первую очередь у неё, как у моего опекуна?
— Мы с доньей Хаго достигли
взаимопонимания, — сообщил Теодоро, улыбаясь уже вполне
непринуждённо. — Она согласна с моими условиями, а я — с её. Именно
поэтому у нас с вами и получился этот разговор, донья
поспособствовала каплями твоей крови. Признаться, вы хорошо
спрятались.
— И какие у неё условия? —
подозрительно уточнила я.
— Двуединый, Эстефания, зачем вам
это? Это скучная торговля, в которой каждый интригует в своих
интересах.
— Мне тоже кажется, что тётушка
интригует в своих интересах, а должна в моих, — заметила я.
— В ваших интриговал я, — гордо
возвестил Теодоро. — Не могу сказать, что это было очень легко, но
определённых успехов я достиг. От этого брака выигрывают не только
я и страна, но и Эрилейские.
После этих слов предложение Теодоро,
которое и так меня не особо привлекало, показалось ещё менее
заманчивым. Что-то мне кажется, что там, где выигрывают Эрилейские,
проигрываю я.
— Раз уж мы всё выяснили, — продолжил
Теодоро, — то иди ко мне. И покончим раз и навсегда с нашими
недопониманиями.
Он протянул в мою сторону руки,
почему-то вызвав ассоциацию не с влюблённым сеньором, а с зомби,
который действует по заложенному внутрь алгоритму. Свежему
красивому зомби, который ещё не успел осознать, что он покойник.
Если зомби, разумеется, вообще что-то осознают.