— У меня заначка пропала, как только
ты в моей комнате завелся.
— Не брал я ничего.
— Тогда где она?
— А где она была?
— В ботинке под кроватью.
Я напряг память. Ботинки там и правда
стояли. Я вымыл их, перевернув, а потом переставлял по комнате.
Затем пылесосил. Может, и не заметил денег, а пылесос-зверь их
всосал. Но нет, не настолько я рассеянный. Скорее всего, Артур врет
и сам верит, в каждое слово вкладывает по огромному куску души.
— Говорю: не брал я его деньги, —
повторил я на автомате, пока размышлял.
— Вот и выясним, — дохнул перегаром
мелкий.
Пока думал, Настя встала между нами и
улыбнулась:
— Мальчики, не портите нам праздник!
Ну пожа-а…
Договорить она не успела, громила
Шрек отодвинул ее граблей. Он жаждал моей крови, и его до того
скучающее равнодушие ко мне сменилось злобой. Так-так, а ведь Настя
ему небезразлична! Увидел во мне соперника и решил двух зайцев
убить: помочь Артуру и убрать конкурента?
— Выйдем! — прорычал он и, бросив
взгляд на Настю, сказал уже спокойнее: — Не будем людям портить
вечер.
— Говорить как будем: хором или
по-мужски, по одному? — усмехнулся я. — Вы, я вижу, любители
хорового пения.
Саня, не нарывайся! Прикуси язык,
включи дипломатию! Как же тяжело себя контролировать в молодом
теле, когда гормон так и прет, эмоции так и захлестывают. Очень.
Бесит. Что эти. Люди. Портят. Настроение.
Видимо, двусмысленности они не
уловили, потому что, ткнув в себя пальцем, Шрек сказал:
— Я с тобой буду говорить. Артурка
мне как брат, а ты лоб здоровый.
— Ты тоже немаленький, — процедил я.
Меня все-таки захлестнуло и понесло: — Так что, если отобью тебе
башку, и без нее проживешь. Походу, она тебе на хрен не сдалась,
раз веришь всякой херне. Ты ж ничего не знаешь, а вписываешься за
него.
Глаза Шрека налились кровью, он
потянулся к моему вороту, но я уклонился, отбил руку, и он
зашипел:
— У нас принято верить своим — раз, —
объяснил он. — Если всякая левая шелупонь залупается, мы своих не
бросаем — два.
Ясное дело, меня собирались бить.
Черта с два те трое будут стоять благородно в сторонке, когда я
наваляю Шреку. Но это ж советские милиционеры, а не беспредельщики.
Тем более столько свидетелей. Короче говоря, угрозы для жизни нет,
для зубов — да, есть. Но если спрятаться за юбку Насти или за
однорукого коменданта, спустить ситуацию на тормозах, то репутация
труса намертво приклеится.