Машина Ирины Тимуровны обогнала
праздничную телегу Мороза, запряженную мощным конем с мохнатыми
ногами. В телеге ехали румяные женщины, наряженные в народные
костюмы, и подпевали самому настоящему баянисту.
Двадцать третье декабря. До Нового
года рукой подать.
Машина свернула с центральной улицы
во дворы, проехала пятиэтажки, миновала сталинки и остановилась у
недавно побеленной трехэтажной коробки без балконов. Я вылез из
машины и прочитал на табличке: «Общежитие МВД».
— Чего скис? Нормальное место. Я сама
первое время тут жила, — сказала Ирина Тимуровна. — А некоторые
комнаты выкуплены еще в девяностые и были переоборудованы под
квартиры.
Я не удержался от вопроса:
— А если хозяева захотят продать эти
комнаты?
Майорша посмотрела как на дурачка.
Воздела перст:
— Государство выплатит им
компенсацию. Общежитие-то государственное. Идем.
Мысленно перекрестившись, я потопал
за ней. За металлопластиковой дверью обнаружился аквариум ресепшна,
или как он тут зовется, в общем, проходная, где сидел сухонький
востроносый мужичок со щеткой усов и волосами пшеничного цвета и
пил чай из огромной оранжевой кружки. В углу стояла маленькая
искусственная елочка, тарелка с мандаринами, и, как солдаты на
плацу, в рядок по размеру выстроились конфеты.
Неожиданно. Общага-то, оказывается,
под охраной, нужно отчитываться за каждый шаг, девушку, опять-таки,
не привести. Я еще не видел свой номер… тьфу ты, комнату свою, а
уже хотелось отсюда бежать.
Увидев гостей, мужик на проходной
вскочил, подобрался, а потом вдруг разулыбался:
— Ириночка, как я рад тебя
видеть!
Он покинул пост, протянул майорше
руку в черной перчатке, она очень осторожно ее пожала.
— Товарищ Мищенко, вот, жильца
привела, я о нем рассказывала.
Оба уставились на меня.
— Это который без памяти? — уточнил
товарищ Мищенко с выраженным украинским (или белорусским?) акцентом
и обратился ко мне строго, как директор школы к провинившемуся
ученику: — Давай паспорт.
Я похлопал по подкладке куртки, нашел
внутренний карман, вынул оттуда документ и протянул коменданту,
который принял его с важным видом, уселся за ноутбук, внес мои
данные туда, потом — в журнал. Работал он одной рукой, правую,
похоже, ему заменял протез.
Ирина Тимуровна обратилась ко
мне:
— Пора мне на работу. Саша, если что
надо, обращайся к Василию Ильичу. — Она по-мужски хлопнула меня по
спине и убежала.