Златомир связал руки варяга, нащупал-таки замок гривны на шее «утопца», разомкнул концы бронзового обруча и надел гривну на себя. Потом снова облизал окровавленное запястье. Ему еще повезло, что варяг не перегрыз ему жилы.
– Выбил бы я тебе за это зубы, пес, да негоже портить товар, – сплюнув кровь, проворчал Злат.
Понатужившись, перекинул пленника через плечо и пошел к своему нетерпеливо фыркающему жеребцу.
Когда Асгрим снова очнулся, ему было тепло. И мягко.
Несколько мгновений он просто наслаждался теплом, не желая знать, кто разговаривает рядом и в каком очаге потрескивает согревающее его пламя. Ему было довольно того, что он снова может ровно дышать и что под ним прочная земля, а не предательская вода. Вот если бы еще при каждом вдохе не резало так в груди… Его что, отходили в какой-то драке?…
Потом память ударила Асгрима обухом боевого топора, и он напрягся, стиснув зубы.
Бой на драккаре.
Харальд с копьем в плече.
Лейв, с хохотом размахивающий мечом…
Битва с рекой, драка на берегу, удар в лицо…
Асгрим приоткрыл глаза – чуть-чуть, чтобы не привлечь внимания врага. Что рядом враги, он знал, потому что у него были связаны руки.
Он лежал, закутанный в шкуры, возле костра, выстреливающего искры в ночную темноту. Над костром висел закопченный котелок, в котором булькало что-то мясное, вкусный запах варева мешался с запахами дыма, листвы и прели. Судя по размеру котла, еда готовилась на четверых или пятерых. Вокруг стоял лес – темный, шевелящий ветвями под порывами легкого ветра, порой агукающий далекими совиными голосами. За костром, возле деревьев на краю прогалины, щипали траву кони – Асгрим насчитал пять больших теней.
Он слегка шевельнулся, и почти сразу костер погас, заслоненный человеческим силуэтом. Голоса рядом смолкли.
Притворяться больше не было смысла, и Асгрим медленно сел, закусив губу от ломающей боли во всем теле. Сесть удалось с трудом: руки оказались скручены на совесть, хорошо хоть, не за спиной. Он был раздет догола, и, когда шкура соскользнула с его плеча, его сперва окатило порывом прохладного ветра, а потом – теплым воздухом, идущим от костра.
Стоявший перед ним человек что-то спросил, и Асгрим просипел в ответ:
– Пусть змеи сожрут твою печень!
Силуэт передвинулся в сторону: человек сел возле костра вполоборота к сыну Рагнара, перестав быть просто черным пятном на оранжево-дымчатом фоне. Пламя высветило молодое лицо с высокими скулами, губы, кривящиеся в усмешке, перехваченные на лбу плетеным ремешком кудрявые волосы цвета самых бледных языков огня. Грудь крест-накрест пересекали ремни перевязей, на правой висел кожаный колчан, из сапога выглядывала костяная рукоять ножа. Меча и лука Асгрим не увидел, зато увидел повязку на левом запястье гарда и понял, что именно с ним дрался у реки. Жаль, тогда удалось прокусить противнику только руку, а не шею, на которой висел теперь бронзовый обруч с амулетом в виде молота Тора – давнишний подарок Рагнара.