Желто-красное сияние померкло, Асгрим с бессильным бешенством понял, что не может больше драться, не может даже пошевелиться, что снова тонет, только на этот раз – в реке, которая внутри него… Наковальня с его груди пропала, его перевернули на бок, стукнули по спине, и река вырвалась из легких наружу.
Где-то неподалеку переговаривались люди, их голоса налетали порывами, как пахнущий водой и травой ветер. Асгрима не заботило, о чем они говорят: давясь, он судорожно выблевывал воду и пытался вспомнить, как надо дышать. Из носа тоже текла вода. Его трясло с головы до ног, земля под ним качалась и крутилась.
А потом вернулась темнота.
Златомир выпрямился, тяжело дыша, облизывая окровавленное запястье, и увидел, что Храбр наконец-то спешился и стоит над «утопцем», уткнув острие копья ему в грудь.
– Прикончи его, старшой! – крикнул Канюк.
– Нет!
Златомир схватился за копье.
– Он мой! Я его нашел!
– На что тебе этот дохляк? – строго спросил Храбр. Копье в его руках не шевельнулось. – Лучше вернуть его речному деду.
– Река его отдала, – Злат упрямо не отпускал копья. – Я нашел его, значит, он мой! Сразу видно – он не из простых, значит, за него дадут богатый выкуп. А нет – продам его на киевском рынке. Бросить в реку столько серебра, ишь, чего удумали!
– Сдохнешь когда-нибудь через свою жадность, – презрительно подал голос неразговорчивый Истислав. – Погоди, вот очухается твое «серебро», не только руку – голову тебе отгрызет.
– Не очухается, – в кои-то веки Канюк решил, что судьба распорядилась к лучшему. – Он уже… того… не дышит. Можно бросить его в реку и езжать.
Злат наклонился, приложил окровавленную руку к груди варяга – и ощутил частые удары сердца под наконечником копья.
– Он жив, – Златомир поднял голову и в упор посмотрел на Храбра. – И он – мой!
Храбр переводил взгляд со Злата на варяга и обратно. Потом нехотя отвел копье.
– Как знаешь. Только если вздумает ерепениться или начнет отставать – приколю.
– Не отстанет. Все равно скоро заночуем, а к завтрему он продышится, – уверенно заявил Злат.
Подобрал оброненный в драке с «утопцем» нож, сунул в сапог и вернулся к коню, чтобы вынуть из седельной сумки веревку.
Храбр уже сел на вороного и, не оглядываясь, ехал прочь. Свержичи, знавшие, что спорить со старшим бесполезно, вслед за ним повернули коней туда, где неподалеку виднелась полоска ровного песчаного берега. Ни один из них не задержался, чтобы подождать Злата.