«Кто-то так вскричал, запрокинув голову, это был я, мадам… Замечу, однако, что родственных душ немного, с кем можно общаться без слов. Как правило, это единомышленники, необязательно, что они из прошлых жизней, может быть, из будущего. Я написал в самолете вот такую дрянь, думая о тебе.
Когда тебя предают.
Ощущение – умираешь,
И воздух глотаешь-глотаешь,
Как во сне от змеи убегаешь…
А всего лишь – тебя предают.
…Я полмира перелетел, а ты не пришла, хотя устроители выставки клялись, что пригласили тебя. Конечно, я мог остаться, билеты дороги, но дочка была с нею, не застав тебя, я сразу вернулся к ним, не продав ничего».
«Сегодня солнечный день, ясное небо, уже 17 апреля 1999 года – тринадцать лет нашего знакомства – сие немало в нашей быстротекущей… Где ты? В каких мирах витаешь? Хотя… я сам уже так далеко от всего, ото всех. Но я жду, помни. Целую, Тимей».
Коммуналка перестала быть таковой, Алиса оккупировала комнату соседа под мастерскую. Но сосед жил в доме престарелых, и присоединить вторую комнату на законных основаниях в ближайшее время не предвиделось, по завещанию она отходила к его сыну. Каждый приемный день в департаменте жилья ее выпроваживали, как разъяренную кошку после битвы с овчарками, грудной Антошка помогал ей неистовыми воплями. В день, когда дали бумагу о предоставлении субсидии на покупку квартиры, у нее подкосились ноги, пришлось вызвать скорую, мужа, гипертонический криз. После двух недель в больнице, она спокойно выбрала вариант вторички в своем районе, оставляя право на свое приватизированное поэтическое убежище. Противоречий не было, все пошло гладко и быстро.
«Очень жду вестей от Вас, я ничуть не изменился, по крайней мере, для Вас. Ваш Тимей». Затяжная юность кончилась. Подступила осень. Холодная неотапливаемая неделя в Москве, скудные заработки корректора, случайные. Странный конверт, с двух сторон оклеенный марками, без обратного адреса, без единого конкретного слова о том, что происходит. Шутка? Забывчивость? Стихи…
Взгляд – устремленная печаль
Взметнется над разбитой чашей,
Уткнувшись в книгу или даль
Над жизнью прошлой, настоящей…
Мне только тиканье часов —
Светлее ночи назиданья…
В душе ржавеющий засов
И ожиданье ожиданья.
Бредут обрывки полуснов,
Полуувядшее желанье,
Полузамерзших наших слов…
В туманной пляске мирозданье.