– Вы кто?
– Создающий прекрасное.
– Кто?
– В данный момент сценарист. Видите ноутбук, блокнотик, унылое лицо и тремор в ноге от непрерывных дедлайнов.
– Чего вы меня путаете. Сразу бы и сказали. И тремор ваш не зря. Дедлайн вот уже, можно сказать вчера. Где готовый сценарий?
– Тут, – сказал сценарист, похлопывая сумку с ноутбуком.
– А выслать нельзя было?
– Нет.
– Еще один параноик.
– Вы не поняли, я должен его презентовать.
Сценарист вынул из кармана ленточку и завязал бантик на руке продюсера. От неожиданности продюсер уставился на него и простоял так несколько минут. Опомнившись и придя в переговорный зал, он застал там фокус-группу, внимательно взирающую на сценариста, размазывающего черные полосы по презентационной доске.
– Что здесь происходит?
– Тсс, – послышалось от собравшихся.
Продюсер сел на крайний стул.
Сценарист выливал, как теперь можно было разглядеть, тушь из банки на доску, создавая все новые и новые текущие полосы.
Одна из полос достигла края доски, и собравшаяся капля туши смачно упала на бежевый ковролин. В этот миг продюсер вышел из очередного ступора. Часто поморгал, хотел было что-то сказать, и уставился на бантик на руке. Этот глубокий темно-синий цвет напомнил ему о маме. Молодая с ярко рыжими кудрями, выбившимися из-под косынки, она стоит у старенькой гладильной доски и отпаривает ему школьный пиджак этого прекрасного темно-синего цвета. Такой был только у него во всей школе, тогда-то он и решил, что быть неповторимым надо во всем. И эта мысль вела его по жизни и привела в художественный институт, а потом в школу кинематографии. И там, через боль и разочарование, он понял, что не будет ни сценаристом, ни режиссером, и наконец, обрел свое призвание, которое привело его сюда, где какой-то псих измазал всю доску и безвозвратно угробил ковер.
Тем временем, сценарист достал из своей сумки флакон, подошел к мрачной, тучной женщине в центре зала и брызнул ей в лицо. Она отпрянула, а потом расплылась в улыбке. Взяла за руки по соседству сидящих людей и басовито запела:
«В степи широкой под Иканом
Нас окружил коканец злой,
И трое суток с басурманом
У нас кипел кровавый бой…»