– А они… Они нас убьют? Если догонят…
Мой голос утонул в очередном раскате грома, и мир как будто бы перевернулся: чёрное смешалось с белым, верх стал низом, а вода начала бить в стекло ещё сильнее, будто бы обратившись в смертоносную каменную шрапнель. Сшив небо и землю воедино сверкающей белой нитью – кривой, разорванной на множество мелких веточек – ослепительно яркая молния впилась в одно из деревьев справа от утопающей в дождевой воде дороги. Кошмарный треск и слепящая вспышка света заставили всех нас застыть в ужасе… А тётя Мэй, точно в состоянии тяжёлого полусна, зажмурила отяжелевшие веки – для неё ночь вдруг стала слишком яркой…
Я не успел даже вскрикнуть, когда машина, издав пронзительный визг, вдруг вильнула вправо, к противоположной стороне трассы, потом резко рванула обратно – и на полной скорости влетела в ленту дорожного ограждения. Удар показался мне едва заметным – ремень безопасности амортизировал основную нагрузку – но облегчение молниеносно сменилось абсолютным отчаянием: наше авто не уткнулось в металлическую ограду, нет – оно пробило её, точно лист бумаги, и вылетело с дороги в сторону отвесного горного склона. Запоздало, вразнобой сработали подушки безопасности: одна из них оттолкнула тётину голову от руля, а вторая на мгновение закрыла всё моё лицо, оборвав испуганный вздох и перекрыв обзор.
Впрочем, в зрении уже не было необходимости: внутренности мои тут же подпрыгнули к самому горлу, и я почувствовал, как увлекает меня вниз, за собой, внушительная масса металлической колёсной клетки.
Я инстинктивно сгруппировался, воспользовавшись резким размягчением подушки безопасности, и вжал голову в плечи, ожидая удара. Но полёт всё продолжался и продолжался, а откуда-то извне моего мирка, на грани слышимости и восприятия, раздался далёкий голос тёти Мэй:
– Дети, держитесь за ремни!..
Тётя не успела договорить – корпус авто с грохотом приземлился на одно колесо, и, встряхнув нас, точно пушинки на ветру, отпрыгнул ещё ниже во мрак. Свет фар выхватил впереди заросли каких-то тонких деревьев – за миг до того, как мы снесли их на полной скорости – и рассеялся по вольным струям дождя и мечущимся вокруг кускам каменистой почвы.
Оглушительный скрежет затмил собой даже шум сердитого ливня, нагнав на меня истовый ужас предвкушения: подтянув колени к груди, я только и ждал, когда же, наконец, днище машины останется где-то позади, а нас швырнёт об землю силой инерции… И последним, что я услышу в своей жизни, станет хруст костей и навязчивый шелест воды, спускающейся по камням вековой скалы.