- Да вот устал лежать, Владимир Александрович. Скучно. Даже
шрамы на морде считать и то надоело, - вздохнул я, закрывая глаза и
подставляя лицо жаркому летнему солнцу. У юношеского тела, пусть
даже и в таком вот покоцанном состоянии, есть один несомненный
плюс. Окружающая реальность воспринимается куда ярче и... полнее.
Словно в детство верну... м-да уж.
- Эскулап наш Иннокентий Львович говорил, что через пару дней от
них и следов не останется, - осторожно заметил мой собеседник.
- Знаю. Мне он то же самое говорил. Но в боксе все равно больше
заняться нечем. Вот и любуюсь на свое отражение. Спасибо
сестричкам, позаботились о развлечении, - кивнул я, не открывая
глаз.
- Да уж... - кажется, сосед совсем не рад такому повороту нашей
беседы. - Ирина Михайловна сегодня за обедом опять о тебе
справлялась.
- Какая трогательная забота. Передайте ей мое почтение и
благодарность, Владимир Александрович... - Хм, не любил Кирилл
тетку, ох, не любил. Да только с чего это меня так передергивает,
а? Мне-то она никто, и звать ее никак. Дела-а...
- Еж, ну натуральный еж. Только что иголок нет, - со вздохом
заметил мой собеседник.
- Ничего, тренер, дайте срок, вырастут... а там и за
когтями-клыками дело не заржавеет, - откликнулся я и почувствовал,
как напрягся сидящий рядом человек.
- А ты изменился, Кирилл, - доверительным тоном заметил Владимир
Александрович, мгновенно пряча сущность эсбэшника за маской тренера
и учителя. - Вырос, наверное?
- Вряд ли, скорее, просто устал. - Я открыл глаза и, повернув
голову к собеседнику, спросил: - А что, это плохо?
- Хм... Вырос-вырос, Кирилл Николаевич. Впору об эмансипации
задуматься, - старательно натягивая беззаботную улыбку на лицо,
проговорил тренер. Только глаза у него остались слишком уж
серьезными.
И я рискнул. Кирилл называл это «тронуть Эфир», я же всегда
говорил: «напрячь чуйку». Но смысл один, и действо это мне знакомо
давно и очень хорошо... Вообще все эти их «эфирные» техники до боли
напоминают то, чему я учился Там, в Центре. Правда, здесь выбор
приемов куда разнообразнее, а сами они... формальнее, что ли. Надо
будет обязательно разобраться с этим делом. Непременно.
Как бы то ни было, «принюхавшись» к моему визави, я учуял только
легкое одобрение в его эмоциях, что уже радовало. Но еще лучше было
другое... боль, та самая жуткая головная боль, что в последнее
время терзала мое тело Там, едва мне стоило воспользоваться своими
умениями, здесь отсутствовала напрочь. А само действие, требовавшее
раньше довольно серьезного усилия, теперь казалось естественным и
простым... словно кружку воды выпить. Нет, ну правда... я чуть
ногами не засучил от нетерпения, когда представил, во что тут может
превратиться мой разгон. Как ребенок, честное слово.